Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец-то я его расшевелил!
— Если так, зачем мистеру Ван Бюрену понадобилось встречаться с полковником прошлым летом?
— Ну, вот мы и приехали. Рид-стрит.
Карета остановилась. Ирвинг показал на водонапорную башню в дальнем конце улицы:
— Памятник полковнику Бэрру. Знаете, он основал Манхэттенскую водопроводную компанию для того, чтобы под шумок открыть банк.
— Но вода-то до сих пор идет.
Ирвинг рассмеялся.
— Да, а у банкиров есть Манхэттенский банк. Спасибо, я сегодня славно развлекся. Всегда приятно встретить молодого человека, который интересуется прошлым.
Я долго благодарил его за доброту. Он похлопал меня по колену.
— Ваше расследование может вас бог весть куда завести. Будьте осторожны. Вас подстерегают западни.
Пальцы Ирвинга так же жестко щипнули меня, как при нашей первой встрече. Он вперил в меня ясный, твердый взгляд.
— Надеюсь, никто не попытается опорочить былую случайную дружбу между полковником и вице-президентом. Ибо мистер Ван Бюрен, конечно, станет нашим следующим президентом и запомнит недругов так же хорошо, как помнит друзей.
Предупреждение-угроза оказалась больней, чем щипок.
Когда я вылезал из кареты, Вашингтон Ирвинг снова был само воплощенье застенчивой скромности.
— Счастлив был с вами познакомиться, мы еще куда-нибудь прокатимся… Милый голландец!
В этот вечер, ложась спать, я увидел у себя на ляжке темный синяк. Теперь-то у меня нет сомнений, что Ван Бюрен — незаконнорожденный, и, таким образом, выборы теперь зависят от Аарона Бэрра.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вот уже три дня на улицах беспорядки. Конечно же, мы переживаем что-то вроде революции. Никогда еще не было таких ожесточенных выборов.
Сегодня утром (третий и последний день выборов) полковник Бэрр дал мне кое-какой материал для Мэттью Дэвиса.
— Ничего серьезного, — он похлопал по папке в моих руках, — просто хитрость, хочу узнать, что происходит.
Полковник Бэрр поправил на шее шарф (в конторе жарко, погода стоит теплая). Он всегда возбужден во время выборов.
— В мое время все происходило просто. Всего тысяча избирателей участвовала в выборах.
— Не очень-то демократично, а?
— Не очень. Дело в том, что штат Нью-Йорк был частной собственностью трех семей. — Он процитировал: «У Клинтонов — власть, у Ливингстонов — количество, у Скайлеров — Гамильтон». А теперь любой мужчина, едва ему исполнится двадцать один год, может голосовать. Удивительно. — Бэрр задумчиво поглядел на золу в камине. — Никто, даже Джефферсон, не мечтал о такой демократии. Думаю, ничего хорошего из нее не выйдет. Но раньше было еще хуже, хотя, видит бог, все, что ни делается, — к лучшему…
С Дуэйн-стрит неслись крики.
— Вперед! На разведку! Надо видеть этих санкюлотов! Скажите Мэтту Дэвису, что душой я, как всегда, с ним. Но и только. Джексон — лучший из наших президентов… вот и все.
На Дуэйн-стрит я впервые увидел баталию и подумал: так ли было у Монмусского суда?
Все утро процессия вигов таскала по городу модель фрегата с надписью «Конституция», и вот наконец они опустили ее перед масонской ложей. А потом они вошли внутрь посовещаться. Около полудня банда пьяных ирландцев атаковала фрегат, но была рассеяна вигами.
Когда я прибыл на место происшествия, там толпилось несколько сотен злющих вигов (странная смесь работяг и богатых торговцев): подбитые глаза, проломленные головы; фрегат тем временем медленно плыл через улицу в безопасную гавань — во двор нью-йоркской городской больницы.
Я увидел мистера Дэвиса у входа в зал. С ним был крепкий мужчина с гневным лицом.
— Чарли Скайлер! Мой коллега-историк. — Одно стекло в очках мистера Дэвиса было разбито, и он выглядел из-за этого несколько странно, зато казался веселым.
— Дэвис, я настаиваю, вызовите мэра, — нервничал солидный мужчина. — Надо защищаться.
— Подумаешь, кучка подгулявших ребят! Зачем еще мэра вызывать!
Мистер Дэвис повернулся ко мне:
— Голосование идет как надо, Чарли! Мы получили большинство и, главное, обязательно изберем Ферпланка.
К нашим ногам угодил откуда-то брошенный булыжник. Солидный мужчина вскрикнул.
Мистер Дэвис и бровью не повел.
— Если сегодня мы изберем Ферпланка мэром, через два года мы изберем Генри Клея президентом.
На этой пророческой ноте демократия нас поглотила.
Размахивая дубинками, швыряя булыжники, несколько тысяч пьяных дикарей из Шестого округа заполнили Дуэйн-стрит.
Булыжник попал мне в плечо, меня отбросило к стене. Какой-то негодяй молотил солидного мужчину до тех пор, пока мистер Дэвис не поднял трость и со смачным хрустом не перебил негодяю нос. Затем Дэвис радостно нацелил трость в пах молодому парню с тяжелой дубиной. Парень согнулся пополам, сблевал пивом и остался с нами лишь во плоти, но не душою. Мистер Дэвис был явно в своей стихии. Чего не скажу о себе.
Увертываясь от ударов, я кое-как выбрался из гущи драки в тот момент, когда его честь мэр Гидеон Ли явился с парой вооруженных сторожей.
Мэр сурово возвышался во главе своего отряда.
— Прекратить! — крикнул он. Воцарилась тишина, и захватчики из Шестого округа обернулись, чтобы посмотреть, какое там еще им предстоит развлечение. — Я ваш мэр. Расходитесь по домам. Без шума. Это приказ.
Снайперски нацеленный булыжник снял цилиндр с головы мэра. Взяв палки наперевес, городские сторожа двинулись на толпу, а толпа пошла в контратаку.
Я со всех ног побежал во двор больницы и там увидел мистера Дэвиса и солидного джентльмена.
— Отчаянные ребята, наши друзья из Таммани.
Мистер Дэвис наслаждался беспорядками.
— Это, — он показал на бушующую вокруг битву, — начало конца мистера Ван Бюрена и рождение Генри Клея. Мой мальчик, мы действительно создали новую партию.
Мистера Дэвиса не поймешь. То он был лидером в Таммани, то поддерживал Джексона, то был союзником Ван Бюрена, и вот он порвал с ними со всеми из-за Банка (ему нравится Банк, им не нравится, ну и что дальше?). Теперь мистер Дэвис помог сколотить новую партию вигов, состоящую из богатейших и беднейших людей города. Две разные группы, и у них ничего общего, кроме поддержки Банка Соединенных Штатов, мистера Бидла и горячей симпатии к Генри Клею. Но бедным-то какое дело до Банка? А богатым — до Генри Клея? Ничего не поймешь!
Мы почтительно посторонились, пропуская двоих сторожей; они вносили в госпиталь потерявшего сознание мэра, продавленный цилиндр гордо покоился на его большом животе.
— Пойдем поищем, где поспокойнее.
Мистер Дэвис, бодрый, несмотря на урон, понесенный вигами, повел нас в неуютный «Бродвей-хаус». Его вместительный бар — неофициальная ставка партии вигов.
Мистер Дэвис развернул свой штаб в дальнем углу шумного прокуренного зала. Трезвых здесь почти не было; и голосуешь-то,
