– Нет, это звучит довольно разумно, – ответила Ивонн. – Ты долгое время жил под сильным прессингом, и эта смерть должна была принести тебе облегчение.

– Но это ощущение продержалось недолго, – продолжил Бернхард. – Теперь мои родители захотели выполнить обещание, данное мне в тот момент, когда нам стало известно о недуге Донны, а именно купить нового щенка лабрадора. И тоже светлого окраса. У меня на сердце стало неспокойно. Новая собака значила для меня новую разлуку. Конечно, это наступило бы нескоро, но все равно когда-нибудь обязательно бы случилось.

Против своей воли я отправился на собачью ферму. К щенкам я не проявил никакого интереса. Мама сказала, что один из них был в точности похож на Донну, когда давным-давно мы ее покупали, но в тот момент я точно уже не помнил, как она выглядела. Там был еще один щенок, но он был в доме. Через некоторое время из дома вместе с этим щенком вышла девочка. Еще я помню, как она спускалась по лестнице с собакой в руках, и как она протянула его не моей матери, не отцу, а мне, и то, как она в тот момент посмотрела на меня. На ней был джинсовый полукомбинезон, и, едва она улыбнулась, я увидел широкую щель между ее передними зубами.

Погрузившись в воспоминания, Бернхард прервался на какое-то время.

– Так я впервые увидел Карину. Несмотря на то что мне было уже пятнадцать, я еще не думал о девочках. Я не понимал болтовни своих друзей насчет того, какие девочки самые красивые и что бы им хотелось с ними сделать. Я, конечно, знал, как выглядят привлекательные девочки и что полагалось бы чувствовать при виде одной из них, но все это были лишь поверхностные знания.

Сам я лично никогда ничего подобного не испытывал ни к одной из них. До того самого взгляда.

И все в Карине было каким-то не таким, поскольку она не обладала ни одним из признаков, присущих привлекательной девочке. Она была тощей и плоскогрудой, как мальчик. Кудрявые волосы, конечно, это здорово, но только не такие: казалось, что они с необузданной силой росли в разных направлениях: вверх, вниз, в стороны.

Бернхард с улыбкой продемонстрировал это на своей собственной голове.

– У нее было веснушчатое лицо и светлые ресницы. Да еще эта щель между зубами. Нет, эта девочка, что стояла тогда передо мной, определенно не относилась к числу привлекательных. Но впервые в жизни я почувствовал все то, что должен был почувствовать. Все и даже больше.

Внезапно сделавшись серьезным, он замолчал. Казалось, что, прежде чем снова продолжить, ему пришлось собраться с мыслями.

– Она разговаривала со мной о собаке, а я кивал ей в ответ. До собак мне тогда не было никакого дела! Мои родители купили щенка, но на этот раз этот пес был скорее их, чем мой. Я больше не имел к нему никакого отношения и даже толком не помню, какая у него была кличка.

– А Карину ты после этого видел? – спросила Ивонн.

– Да, я снова приехал на эту ферму. На этот раз уже без родителей. Я слонялся там до тех пор, пока Карина не вышла из дому и не поговорила со мной. Она была старше меня на два года, что в этом возрасте очень многое значит, особенно если старше именно девочка. Она водилась с компанией молодых людей, которые уже разъезжали на машинах, и через нее я и познакомился с ними. Мы стали встречаться, и я был просто на седьмом небе от счастья.

Но ты же знаешь, как это бывает, когда ты еще молод, – со вздохом продолжил Бернхард. – Недостаточная уверенность в себе, ревность, спиртное – справиться со всем этим еще не было сил. Эти отношения развивались бурно, мы часто ссорились, и, когда у меня возникало ощущение, что Карина собралась меня бросить, я спешил опередить ее и первым поставить точку. Это представлялось мне менее обидным, чем самому оказаться брошенным. Так повторялось несколько раз, но мы снова мирились. В своей компании мы прослыли парочкой, которая время от времени ссорится, расстается, потом каждый начинает встречаться с кем-то другим, а потом происходит примирение и все возвращается на круги своя. Мы говорили о домах и участках, как это обычно делалось в тех краях, где молодые люди рано женились, да я и сам думал об этом же, и это несмотря на то, что мне конечно же хотелось дождаться до тех пор, пока не закончится моя учеба и я не подыщу себе хорошую работу.

И вот однажды, во время моего разрыва с Кариной, я узнал, что она собралась выйти замуж за одного типа из города. Меня это нисколько не задело. Она очередной раз захотела отомстить мне за то, что я расстался с ней и стал встречаться с другой девушкой. Как я уже говорил, мы довольно часто так развлекались. Но на этот раз у нее все оказалось намного серьезнее. Они и вправду поженились, а в скором времени у них родилось двое детей.

Раздавшийся на улице грохот заставил Бернхарда поднять глаза. Приятные солнечные лучи скрылись, небо заволокло тучами, и припустил ливень.

Ивонн вышла на кухню и закрыла окно. Назад она вернулась со стеклянным кувшином от кофемашины и двумя чашками в руках. Свинцовые тучи за окном настолько плотно затянули все небо, что в комнате стало совсем темно, но она не стала включать свет.

– Тут остался еще кофе. Не хочешь?

Бернхард кивнул, и Ивонн наполнила его чашку.

– Получается, что Карина не была случайной знакомой. Она и вправду что-то для тебя значила, – заметила она, снова усевшись в кресло. – Ну и когда же вы возобновили свои отношения?

– Ах, довольно скоро. В небольшом городке люди живут очень тесно, им приходится часто видеться. Нас продолжало тянуть друг к другу, и мы снова стали встречаться. Ну, естественно, тайком ото всех. Карина и не думала о том, чтобы разводиться, она сразу же в открытую заявила мне об этом. У ее мужа была своя строительная фирма, и он хорошо зарабатывал, поэтому она не хотела навредить своим детям. Наши взаимоотношения были такими, какими и должны быть: со стремлением сделать из всего тайну, ложью, нечистой совестью, ревностью, ссорами и слезами. Больше было боли, чем радости, и поэтому мы неоднократно пытались расстаться. Но расставания длились недолго, и мы снова оказывались вместе.

Карине было известно, что при разводе ее муж может потребовать право родительской опеки над детьми. И она считала это вполне справедливым. Несмотря на то что много работал, он выполнял еще большую часть работы по дому, и дети чувствовали бы себя с ним как за каменной стеной. Карина была неряшливой, ленивой и рассеянной. Для своих детей она была скорее сестрой, чем матерью. Но она очень любила их и не хотела бросать.

– Но такие взаимоотношения невозможно скрывать вечно? – недоумевала Ивонн.

– Конечно. Ее мужу стало обо всем известно, и Карина всерьез порвала со мной. Она больше не захотела встречаться, не отвечала на мои письма и звонки. Когда мне стало понятно, что на этот раз мы расстались всерьез, я даже не хотел жить.

– То есть как?

– Я напился и спрыгнул с моста на шоссе. Я был убежден, что погибну, если не от удара, то, по крайней мере, под колесами автомобиля. Это произошло зимним вечером, да еще и в гололед.