— Иди посмотри, ничего ли у нее не болит?

Я отдаю приказ, а сам направляюсь в бывшую спальню Кошмары. Просто жопой чую, что она именно там.

— Сулейман! — немедленно бросается ко мне Карина, едва я вхожу на порог. — Любимый, радость-то какая у нас!

— Пиздец, какая радость! — подтверждаю, с каменным выражением лица.

— Я знала, что ты обрадуешься! — Карина лезет в сумочку, доставая тест на беременность и снимок УЗИ. — Вот смотри, наша точечка, это и есть наш ребеночек, Сулейман! Пять-шесть неделек у меня сейчас. Самый опасный момент. В любую секунду может произойти выкидыш, и мне даже представить страшно, что будет дальше, ведь люблю нашего сыночка уже больше жизни!

Я морщусь. Не представляю себе полностью сделанную из силикона Кошмару, вынашивающую нашего ребенка.

— Карин, — как можно дипломатичнее начинаю я. — А ты вообще готова к ребенку? Ты хоть понимаешь, какая это ответственность?

— Конечно понимаю! — закатывает глаза под километровые ресницы Кошмара, — и я очень хочу этого ребеночка, ведь сынок будет точная твоя копия, я уверенна в этом.

Я морщусь как от зубной боли.

— А твоя фигура, Карин. Она испортится. У тебя будут растяжки, живот обвиснет, целлюлит на бедрах отрастет…

— Что-то ты своей колхознице за целлюлит и обвисший живот не предъявляешь! — огрызается Карина.

Действительно… Нина так гармонична в своем положении, что даже представляя ее со всеми несовершенствами после родов, у меня все равно «стоит» на нее, чего нельзя сказать о Кошмаре.

— Нина — натуральная девушка. Во всем. В ней нет ни грамма фальшивости, ни силикона. А ты, Карин, чем ты будешь кормить ребенка, если у тебя клизмы резиновые вместо сисек?!

— Смесью!!! — выпаливает Кошмара.

Я разъярен. Моего ребенка эта дура собралась кормить синтетической химией, потому что сама резиновая, включая мозги! И это в то время, когда недавно я застал Нину за чтением журнала о пользе грудного вскармливания! У Няшки даже мысли не возникает о том, что ребенка можно кормить как-то по-другому нежели чем материнским молоком!!!

* * *

Утром завтракаю в расстроенных чувствах. Сулейман не только не прогнал эту дуру, а еще позволил ей вновь заселиться в ее бывшую комнату! Ну что за тупой человек?! Как же его легко развести и манипулировать его чувствами.

До полночи мне распинался о том, что ребенок Кошмары не виноват, что у него такая ужасная мать! В итоге я закатила ему дикий скандал и выперла из спальни. Пусть идет и трахает эту дуру, раз ее оставил в доме, а ко мне он теперь не прикоснется.

Она там что-то стучит в соседней пустой комнате. Хер его знает, чем занимается, но мне на глаза не попадается, ибо знает, что я вырву ее фальшивые волосы с корнем. Я же коплю в себе ненависти и злости побольше, чтобы раз и навсегда выкинуть ее из своего дома. Да, я считаю пент-хаус Сулеймана теперь своей территорией, а его — своим мужчиной, и третьей стерве в нашем пространстве не место.

После завтрака прохожу мимо детской, которую с любовью обустраивала для своей доченьки и тихо офигеваю от того, что там происходит: кошмара выкидывает из шкафчиков любовно выстиранные и выглаженные Миу-шей комбинезончики моей дочери!

— Ты что делаешь, тварь?! — гнев бьет мне в голову, а глаза наливаются красным, — Ты что сука тупая, творишь?!

Не раздумывая бросаюсь на нее, таки вцепляясь в искусственные патлы.

— Ай, отпусти! Ай, больно! Колхозница! Дура, Сучка!!! — вопит Кошмара, видимо не ожидая от меня подобной агрессии.

Ну а что она хотела? Я за своего ребенка любого разорву! А эта дура вообще перешла всякую грань! Это же надо было так низко пасть, чтобы выкидывать вещи младенца…

— Я для своего сынули место готовлю! Отпусти! Я рожу Сулейману сына! Я буду главная тут! А тебя с дочерью он выкинет! Нахера ему девки? Он сам мне сказал, что сына хочет больше, чем дочь!

— Это не правда! — бью я Кошмару.

В состоянии аффекта у меня полностью отключается здравый смысл и просыпается ничем не сдерживаемая чистейшая агрессия. Я колошмачу стервозину почем зря, но и она не отстает. Больно бьет меня в живот и тогда я наношу ответный удар.

— Ай!!! — складывается она пополам. — Ты хочешь убить моего ребенка? Хочешь, чтобы у меня выкидыш произошел?!

— Именно этого я и хочу! — от злости, я не понимаю, чего несу.

Я даже ее вопрос не слышу, злые слова вылетают из меня на автомате.

А вот Сулейман, внезапно появившийся на пороге детской, очень хорошо слышит наш диалог.

— Отпусти ее, Нина! — сурово приказывает мужчина.

Я с отвращением отбрасываю вырванный клок волос. Кошмара, вся в крови и в синяках прячется за Сулеймана. Она плачет и охает, держась за живот. Актрисы Голливуда просто нервно курят в сторонке от подобной актерской игры.

— Она… Сулейман, она хотела убить твоего сына, ты слышал это?

Сулейман сверлит меня тяжелым взглядом. Если он снова встанет сейчас на ее сторону, то я разочаруюсь в нем как в мужчине окончательно.

— Нина, ты переходишь все границы.

— Я не собираюсь оправдываться! — рявкаю я. — Сам видишь, она разбросала вещи нашей дочери, вытряхнула их из полок. Зачем?!

— Нина, это не повод бить беременную в живот.

— Так и она ударила меня в живот первой!

Я вижу, что Сулейман все равно не верит мне и снова сейчас примет сторону Карины. Мне больно и обидно. Ведь я почти приняла этого человека… всерьез стала рассматривать в качестве спутника жизни и отца своей дочери, а он разочаровывает меня снова и снова…

— Знаете, что? — убито произношу я, — Пошли вы на хуй, оба!!!

Иду мимо Сулеймана и больно задеваю его за плечо. Иду собирать вещи, чтобы уйти из этого дома и пусть попробует он меня остановить!

— А ну стоять!!! — раздается за моей спиной дикий рев.

В мое предплечье впиваются мертвой хваткой. А потом меня просто поднимают в воздух и несут таким образом куда-то вниз.

— Отпусти! Пусти! — бьюсь я в истерике.

Пытаюсь укусить мужчину, вырваться из его стальных объятий… но увы и ах, это невозможно.

— Няшка, ты в край охуела. — каменным голосом сообщает Сулейман. — Я должен тебя за