— Как вы думаете, на вас покушался тот же человек, кто убил Серегу и Галину? — не обращая на нее внимания, спросила Инна.

— Что? — слабо удивился Сергей Николаевич. — Конечно, нет. Просто несчастный случай. Со всяким может быть. Хотя, честно говоря, я бы предпочел, чтобы эти несчастные случаи не падали вокруг меня, как бомбы.

— Было что-то еще, кроме автомобильной аварии? — навострила уши Инна.

— Такие пустяки, что и говорить не хочется, — смущенно пробормотал Сергей Николаевич.

— Ну отчего же, радость моя, — сладко пропела Вероника, — раз уж девушки взялись за расследование, почему бы тебе не рассказать им все.

— Глупости это, Вероника, — сказал Сергей Николаевич. — Ну, пристроили мальчишки кирпич, так это же несерьезно.

— Тебе же чуть голову не проломило — возмутилась жена. — Ничего себе шуточки.

— Кирпич? Вам что, и в самом деле на голову свалился кирпич? — не поверили своим ушам подруги, давясь от неожиданного приступа хохота.

— Ничего смешного тут нет, — строго сказал Сергей Николаевич, заметив, что подруги просто содрогаются в конвульсиях. — Меня удивляет, что вас веселят подобные вещи.

— И еще вчера тебя дернуло током, когда ты включил бритву, — напомнила ему жена. — И если бы нам сегодня подвернулся не этот автобус, а что-нибудь другое или скорость была бы чуть выше, то лежал бы ты не тут, а в морге, да и я тоже.

— Вот в этом я сильно сомневаюсь, — прошептала Инна себе под нос, внезапно чувствуя, что смеяться ей больше не хочется.

— Она вполне могла успеть выпрыгнуть из машины или еще что-нибудь придумать, чтобы остаться в живых, — сказала Юля, когда они вышли из палаты.

Выйдя из больницы, подруги уселись в Юдину машину и приготовились терпеливо ждать появления Вероники. А та, словно специально, затягивала свой визит. Время уже подходило к шести, пора было ехать в «Игуану», ловить шуструю Машу, а Вероника все не отлипала от постели своего больного супруга.

— Ладно, — наконец решилась Инна. — Я поймаю машину и поеду на ней в «Игуану», а ты сиди тут и карауль Веронику.

Но план, казавшийся таким разумным на словах, при столкновении с грубой реальностью начал рушиться прямо на глазах. Началось все с того, что поймать машину, водитель которой желал бы ехать к «Игуане», оказалось не так-то просто. Машин было мало, а уж таких, которые согласились бы ехать в «Игуану», — ни единой. Все либо везли кого-то в больницу, либо забирали из нее. Лишь отойдя от больницы метров на двести, Инне посчастливилось поймать авто.

Но пешком она бы точно дошла быстрей. Водитель-инвалид и чудовищно раздолбанная «Волга» чудесно дополняли друг друга. Эту парочку обгоняли абсолютно все машины. Да что там, даже некоторые пешеходы могли позволить себе это удовольствие, появись у них такая блажь.

— Слушайте, а нельзя ли ехать побыстрей? — поинтересовалась Инна минут через пять, оглянувшись назад и убедившись, что больница и не думает скрываться из виду.

Еще через десять минут окончательно потерявшая терпение Инна выскочила из машины, пока старичок дремал на светофоре. Недолго думая, девушка распахнула дверцу ближайшей к ней машины и плюхнулась на заднее сиденье. Тут на светофоре загорелся зеленый свет, и машина рванула вперед, оставив далеко позади мирно дремлющего старичка.

Инна одобрительно посмотрела на своего шофера, и волосы у нее на голове слегка зашевелились.

— Ты! — выдохнула она. — Откуда?

Впрочем, ее вопрос и удивление относились вовсе не к шоферу, которого она видела в первый раз в жизни. Инна смотрела на второго мужчину, сидящего на переднем сиденье. Его-то девушка хорошо знала, слишком хорошо, если уж на то пошло. И именно его она меньше всего хотела бы сейчас видеть, потому что это был ее шеф, в прошлом бандит, а ныне честный частный детектив по имени Бритый.

— Вот и я то же хотел бы у тебя спросить, — невозмутимо сказал Бритый, с удовольствием следя за тем, как Инна медленно краснеет под его взглядом. — Что ты тут делаешь? Если мне не изменяет память, то несколько дней назад ты явилась в офис вся в соплях и, жалуясь на высокую температуру, вымолила у меня неделю отпуска. И что же?

— Что? — едва слышно прошептала Инна.

С некоторых пор в присутствии Бритого она стала испытывать какое-то странное и необъяснимое смущение. Пересыхало горло, руки и ноги отказывались повиноваться, а голос становился хриплым и предательски дрожал. Инна даже могла точно назвать момент, с которого этот кошмар и начался.

Ровно двадцать дней назад, день в день, ей пришлось задержаться в офисе после окончания рабочего дня, что в общем-то делать без ведома шефа строжайше запрещалось. Но тем не менее она осталась и стала свидетельницей бурной сцены между Бритым и какой-то высоченной девицей, по виду самой настоящей проституткой. Но это еще можно было бы вытерпеть, если бы неожиданно Бритый вместо того, чтобы заняться с крашеной девицей делом, принялся объяснять этой самой проститутке, как он влюблен.

Проститутка терпела минут пять, потом попыталась пробудить в клиенте любовь к жизни. Куда там, Бритого она интересовала лишь как собеседница.

В общем, кто его избранница, ни Инна, ни проститутка не поняли, так как Бритый имен не называл.

Но было ясно, что работает девушка у них в офисе, что видит ее Бритый каждый рабочий день и страдает от этого чрезвычайно. Открыться ей он боялся, так как девица отличалась ехидством и легкомыслием, и Бритый опасался насмешек, если его чувства останутся без ответа. Но и дальше так продолжаться не могло, так как желание обладать своей избранницей становилось с каждым днем все невыносимей.

Инна сидела под рабочим столом Бритого, слышала каждое его слово и чудовищно страдала, но не от неудобного положения, из-за которого затекли руки и ноги. Это-то пустяки! Ее страдания были куда глубже и болезненней. Бритый своей исповедью нанес Инне ужасный удар прямо в открытое сердце.

Увы, да! Приходилось признать, Инна любила своего бритоголового начальника. Случилось это как-то незаметно, но именно сейчас Инна отчетливо поняла, что влюблена в шефа, который любил какую-то другую девку.

После этого видеться с Бритым стало для нее сущим кошмаром. Не видеться — еще хуже, так как Инна терзала себя мыслями о том, что именно в эту минуту Бритый объясняется с предметом своей страсти, и он, то есть предмет, отвечает ему взаимностью. Ничего удивительного, что после нескольких дней такого нервного напряжения Инна ощутила признаки простуды. Нанюхавшись какой-то гадости из аптечки, отчего слезы хлынули у девушки градом, а нос заложило, Инна явилась в офис и потребовала больничный…

— И я тебе его дал, — тем временем повторил Бритый. — Потому что считал, что работа в детективном агентстве полностью исцелила тебя от страсти вмешиваться в чужие дела. Но дня три назад я огляделся по сторонам и увидел, что тебя до сих пор нет в офисе. К сожалению, я не мог лично заняться тобой, так как улетал по делам в Китай. Но, поручив все Вадиму Петровичу, я был относительно спокоен. И что же я увидел по возвращении? Ты так и не соизволила показаться в офисе, а дома, по словам Вадима, тебя тоже не было круглые сутки. Так я хочу знать, в чем дело? Почему ты говоришь, что больна, а сама мотаешься по ресторанам?