Якорь и паруса были спущены. Он разложил все, что подготовил, на палубе в тени фальшборта. Рядом не было других кораблей. Ветер превратился в ласковый бриз. В последние два дня Уолли тысячи раз прошелся по своему плану с помощниками. С пересохшим горлом и колотящимся сердцем он снова перебирал в уме все детали – что он мог просмотреть и беспокоился о миллионах возможностей, которые не учел.

Достаточно ли далеко он встал? Вдруг колдуны добились более чем десятикратного увеличения? Ему нельзя было смотреть собственно на город, но был виден берег ниже по течению с домишками, казавшимися отсюда крохотными. Что, если его приманку даже не заметят? Что, если она не сработает? Что…

– Ну, великий предводитель? – нетерпеливо спросил Томияно.

– Что, если ветер ослабнет?

Бах! Томияно перепрыгнул через кусок невинно смотрящейся циновки, которая тоже была частью плана. Ему хватило для этого одного движения сильных ног.

– Ветер поет под твою лютню, Шонсу! В каждой излучине он был нам попутным. Где твоя вера, Ставленник Богини?

Он тоже нервничал, но старался не показывать этого.

– Ну, тогда пошли!

Уолли опустился на колени и налил спирт в медную миску. Выполняя свою часть работы, Тана зажгла трут с помощью огнива – умение, которое к нему так и не пришло. Он опустил трут в миску, как только ей удалось его разжечь. Пламя было невидимым, но Уолли ощущал тепло. Он выпрямился, приподняв край огромного оранжевого шелка мешка, и встал, суеверно скрестив пальцы. Чашка может оказаться слишком большой или наоборот – слишком маленькой, или нитки разорвутся, или на судне начнется пожар, или вообще ничего не сработает…

Мешок начал подниматься. Тана с тревогой взглянула на Томияно и сделала охранный знак Богини. Мешок стал наполняться еще быстрее. Ветер дохнул на него, и Уолли крепко схватился за него обеими руками, удерживая на месте. Потом он решил, что уже достаточно. Он забрал у Таны миску, одновременно проверяя другой рукой надутый мешок, покачивающийся в воздухе. Чувствовался подъем – значит, пошло.

Первый в Мире воздушный шар лег по ветру, медленно повернулся.., поднялся повыше.., и поплыл над Рекой. Он, конечно, слышал восклицания своих товарищей, но был слишком занят, чтобы вслушиваться. Верно, колдуны не видали еще такого? Они могут подумать, что он – один из них, вызвавший новую магию. Несколько минут воздушный шар как будто падал с неба, затем словно растворился в воздухе и солнечных лучах.

Пошло. Он огляделся и обнаружил, что на него взирают с благоговением. Тана дрожала, а Холийи побледнел.

Был еще один мешок. Тот, первый, он собирался наполнить для репетиции.

– Давайте повторим это! – усмехнулся он, и они наполнили второй баллон. Тот тоже улетел. Его магию теперь трудно было назвать пустым фокусом.

– Вперед, Капитан! – сказал он хриплым голосом и, подавляя естественное желание взглянуть на город, отошел к навесу.

Будет ли служить им ветер или стихнет, бросив их на произвол судьбы? Холийи и Томияно остались на палубе, остальные же разбрелись, нервно кусая ногти. Даже с обеими открытыми дверьми из трюма сильно воняло. При каждом галсе в голову приходила мысль о том, какой же ненадежной посудине они себя вверили. На кораблике была одна небольшая каютка, куда вела лестница из кормовой двери. В остальном же он представлял собой просто деревянную коробку.., братский гроб? Скатанные постели и ящики с провизией образовывали небольшую горку на корме. Там же лежали веревки для связывания пленников.

Ннанджи с Таной уже сидели с обнаженными мечами. Доа разместилась на скатанных постелях и выглядела вполне умиротворенной, изредка она бросала Уолли многообещающие взгляды, и Уолли обнаружил, что слишком занят, чтобы волноваться из-за них. Ну что ж, хорошо, если не возникает проблемы истерики в экипаже. Катанджи сидел в углу, обхватив колени, сделавшись от этого совсем крошечным.

Сколько сделали галсов? Рядом с ним не было иллюминаторов, а он не мог встать и подойти к дверце в борту, чтобы взглянуть вперед. Но вот он услышал треск на палубе и вдали звук лошадиных подков.

– Почти на месте, – сказал он. – Нам нужно сделать еще вот что: Леди Доа должна быть обездвижена и обеззвучена. Тана, пожалуйста.

– Ты не посмеешь! – прогремела менестрель.

– Еще как посмею, – сказал Уолли. – Если будет нужно, я выброшу тебя за борт или собственноручно свяжу. Мне не нужно предупреждающих врага криков на борту. Ну, кого выберешь?

Бросая убийственные взгляды, Доа позволила себя связать.

Наконец «Грифон» почувствовал легкий удар кранцами. Канаты заскрипели под руками моряков. Минуту спустя Томияно спустил лестницу и повернулся к остальным, выбравшимся из-под навесов.

– В любом случае места много! – заявил капитан радостно, что, впрочем, прозвучало фальшиво.

Уолли не понял, что бы это значило, но он был слишком занят, чтобы выяснять. Холийи прорубил два входа прямо под канатами. Ннанджи теперь сдвинул с них самодельные ставни. Будучи ниже уровня причалов, эти двери не были видны с берега.

Уолли тем временем встал на шпангоут и просунул голову в еще одну дыру, прорубленную в палубе прямо под шлюпкой, в которой тоже было проделано смотровое отверстие. Обзор получался не совсем таким, как он хотел – ему был виден только край сходен. Это могло замедлить его реакцию. Шрам Томияно можно было рассмотреть вблизи, значит, ему нужно было уступить место Холийи. Теперь вся надежда была на сухощавого моряка.

Потянулись минуты. Казалось, ожиданию не будет предела. Голые ноги Холийи прошли мимо его смотровой щели.

Обычно первыми приходили портовые представители, потом – колдуны. В Ове они явились вместе. Изменился ли порядок по причине объявления сбора или так получилось случайно? Сможет ли Холийи удовлетворить портовых представителей?

– Что, если они не захотят иметь с нами дела? – спросила Тана нервно высоким голосом.

Никто не ответил. Им тогда придется сойти на берег, а это было чревато стычкой с колдовским патрулем. Колдовские патрули, как правило, были вооружены ружьями.

Уолли покрылся испариной. Шея его затекла. Вонь вокруг была нестерпимой. Он как раз успел подумать, что до конца своих дней не возьмет в рот ни кусочка рыбы, как Холийи закашлялся. Это было сигналом. Край балахона проплыл в поле зрения Уолли, очень длинного балахона. Это были не портовые власти…

– Так!

Ноги колдуна ступили на циновку, лежащую на краю сходен, Уолли захлопнул дверцу трапа. Тана и Ннанджи перерубили своими мечами канаты. И только после того, как жертва провалилась в дыру под циновкой, Уолли осознал сверхъестественное везение, выпавшее им. Одежды были голубыми. Он поймал колдуна седьмого ранга.

Потом случилось сразу много всего. Томияно и однорукий Катанджи просунули весла в прорези, а Уолли стукнул колдуна по голове поленом. На причале взвыли голоса. Ннанджи схватил весло Катанджи и поднял его, Томияно поднял свое. Холийи пролетел через навес для товаров и ногой с грохотом захлопнул решетку. «Грифон» отвалил от берега, отталкиваемый веслами от причала. Уолли пришел на помощь Ннанджи, Холийи – Томияно. Сходни с грохотом обрушились за ними, возможно, колдуны отправились к Богине. Потом весла повисли бесполезно в воздухе – корабль поплыл по течению.., и никого лишнего на борту не было.