Еще одна группа людей спешно возводила алтарь из битого кирпича, арматуры и костей неведомой твари, похороненной под завалами разрушенного дома.

Ничего этого заплаканные глаза Ольги не видели. Реальность плыла и двоилась, рождая все новых, хрипящих от боли Денисов. Ольга чувствовала, как истончается связующая их ниточка. Денис затих, слабо подергивая сорванными пальцами. Его разум все еще был здесь, метался, как ослепленный ужасом зверь, но все тише, все глуше звучали его мысли. Ольге не хотелось думать, что случится, когда они перестанут звучать совсем.

Сведенные судорогой губы Дениса затрепетали. Ольга вскрикнула, наклоняясь пониже, стараясь разобрать слова. Из его рта пахло кровью. Меж распахнутыми веками мертвенно блестел белок. Совершая невероятное усилие, искривленный рот протолкнул сквозь стиснутые зубы одно единственное слово:

- За… щи… ти…

Ольга всхлипнула и счастливо засмеялась. Он живой! Живой! Она стерла слезы с лица и встала над телом любимого. Быстро просканировала ближайшие окрестности: ниже, в куче трупов змеелюдей прерывисто колотилась жизненная искра Мики Коскела, да еще в горе, глубоко в толще породы под ее ногами, пробивались чьи-то мрачные мысли. Не враждебные, скорее недоумевающие от внезапной свободы.

Пока все. Но это не означало, что больше никто не придет за ее Денисом! Ольга спустила с ладони стреляющую крохотными разрядами плеть. Ей есть чем встретить тех, кто рискнет подойти ближе. Надо продержаться еще немного, - час, может чуть больше. Ей вдруг открылся смысл происходящего: луч не протекал сквозь Дениса, не бил из него. Он входил в него. Денис поглощал силовую линию невероятной мощи. Поглощал без остатка.

…

… …

… … …

Меховая шапка норовила сползти, и Юнксу все время приходилось ее поправлять. Хуже того, пот катился по морщинам, как по желобам, заливая глаза, дрожа на носу прозрачными каплями. Старику приходилось туго: одновременно удерживать луч, успокаивать учеников, и разбираться с сутью прорыва было непросто. К счастью, рванувшие из разрыва создания большей частью оставались в поселке, а с теми немногими, кто добирался до горы, быстро и жестко расправлялся Али. Краем глаза Юнксу отмечал иногда белые вспышки Плетей телохранителя.

Свою ошибку Юнксу осознал и даже успел принять. Корить себя он будет после, сейчас нужно думать о живых. О тех, кто там, внизу. Кого становится меньше с каждой минутой. Когда Юнксу заходил на точку, он ощущал в поселке биение четырех тысяч сердец. Сейчас, спустя полчаса, не набиралось и двух.

Зато неведомых тварей, многим из которых Юнксу даже названия не знал, хлынуло без счету. Сосчитать их не представлялось возможным, да и ни к чему это было. Они врывались в наш мир, разрушая здания, убивая людей, гибли сами, грызлись друг с другом, испуганно ныряли обратно. Пока все это сомнище не выплеснулось за пределы долины, следовало что-то придумать. Конец света в отдельно взятом сибирском поселке мир переживет.

Ответственность давила на плечи так, что подгибались колени. Или это луч своевольничал в слабеющих руках? Старик нырнул в силовой поток, отпустил разум свободно плыть по течению. В лучах была разгадка, возможность спасения, но они упрямо не желали ложиться обратно, не хотели снова вставать заплаткой на межмировую дыру. Восточный луч, который Юнксу с таким трудом вытягивал из решетки, начав движение не желал останавливаться, расширяя прокол все сильнее. Он тянулся к Юнксу, будто медлительная сытая змея, желающая поглядеть на смельчака, что отважился дернуть ее за хвост.

Когда Денис так неосторожно сорвал луч, Юнксу пытался докричаться до него, но в ответ слышал только сбивчивое сердцебиение. В ментальном плане пространство черепной коробки Дениса заполнял вакуум. Юнксу слышал Мими и Влада, но все, чем он мог им сейчас помочь, это ободряющие слова

держитесь вы сильные держитесь

Острие луча застыло в паре метров от груди Юнксу, истонченное, в сравнении с остальным энергетическим телом, но все же размером с хорошее бревно. Напрягая все силы, ом сдерживал его неспешный ход, проигрывая сантиметр за сантиметром. Пот больше не катился по сморщенному лицу, казалось, влага испарилась из всего тела. Не было даже слюны, чтобы смочить слипшееся горло. Юнксу зарычал, сверхчеловеческим усилием отталкивая острие назад. На мгновение ему это и в самом деле удалось. Но луч тут же вернул потерянное расстояние, сломил сопротивление старого, усталого ома, и ударился в его впалую грудь.

В первую секунду Юнксу показалось, что сердце вот-вот остановится. Во вторую оно и в самом деле остановилось. Юнксу с ужасом понял, что больше не слышит его слабый стук, к которому так привык за девяносто шесть лет. Обострились все чувства, будто тело лишилось кожи и теперь воспринимало мир оголенными нервами. Он чуял запах камней, слушал дыхание птиц, осязал сквозь подошвы унтов, как древнее подземное божество роет тоннель под горой. Суть вещей обнажилась, и Юнксу захотелось шлепнуть себя по лбу, за самоуверенность, наглость и слепоту.

Человеку, прожившему долгую насыщенную жизнь, мнится, что его опыт безграничен и всеобъемлющ. На пороге смерти кажется, что все ошибки уже совершены, и понимание явлений и процессов достигло если не максимума, то очень близкой к нему ступени. Юнксу забыл то, чему учил своих последователей – за последней ступенькой скрывается следующий пролет, ведущий на этаж выше, и те, кто живет там, знают и видят то, о чем ты даже не догадываешься.

Луч, подобно клинку, погружался в тело Юнксу все глубже. Он действительно был в какой-то мере оружием. Не в понимании ущербного трехмерного восприятия нашего мира, а по меркам тех самых существ, что давным-давно миновали ступень, на которую Юнксу только-только шагнул.

За свой поиск, длиною в жизнь, Старик Юнксу бывал в разных местах, и видел много такого, во что официальная наука не хотела даже верить. Всякий раз это происходило в местах, где реальность была чуть тоньше, чем обычно. Хилые ручейки неведомой энергии вытекали из крохотных пробоин, которые с каждым годом затягивались все сильнее.

Долгое время Юнксу был уверен, что магия умирает. Что сам мир выталкивает ее, как инородное тело. А потом, в Хакассии, в поселке с диковинным названием, в котором город богов сливался с божественной радостью, они нашли настоящую дверь. За долгие века она сильно уменьшилась. Сшитые энергетическими лучами, края ее стремились сомкнуться, но магии, что просачивалась под дверью и в замочную скважину, все равно было больше, чем во всех местах силы планеты, взятых вместе.

Кем бы ни был заштопан прокол в иной мир, человеком, божеством, или созданием расы, упоминания о которой сохранились лишь в сказках, он… или они? позаботился,