– Интересно… очень интересно…

Бертран отошёл от стены.

– Ч-ч‐что это значит, доктор? – спросил он.

Крюк достал из жилета записную книжечку, сверился с часами и произвёл какую‐то запись. При этом вслух прокомментировал:

– Сердцебиение и движение глазных яблок позволяют мне считать, что ваша жена не спит. Она находится в так называемом эфирном состоянии – состоянии между сном и бодрствованием. Назовём это пролонгированным сомнамбулизмом.

Лицо доктора сделалось довольным.

– Да, именно так! Очень подходящий термин. – И доктор быстро сделал ещё одну запись в блокнотике, радостно посмеиваясь. – Крюк, старина, да академики, когда это услышат…

– И конечно, есть лекарство… – добавил Бертран тоном, подразумевающим вопрос.

Доктор Крюк захлопнул блокнотик:

– Постельный режим. И не только для неё. Таинственная лихорадка, которую я диагностировал у членов вашей семьи, заметно усугубилась. И боюсь, что остальные тоже слягут, – это всего лишь вопрос времени.

Молли откашлялась:

– А вы не хотите попробовать пиявок, сэр?

В деревне на родине Молли лекари прибегали именно к этому средству. Ведь считалось, что пиявки вытягивают яд из крови.

– Пиявок? – Доктор ехидно хмыкнул. – Разве похоже, что у этой леди остались в организме лишние соки? Может, ты ещё предложишь мне прописать ей белладонну или выкупать в ртутной ванне? Девочка моя, мы на самом пике века модерна, и на смену древности пришли самые современные лекарства!

Доктор запустил пухлую руку в саквояж и, порывшись, извлёк бутылочку:

– Вот, например, травяная настойка. Удивительное средство! Каждое утро я добавляю в чай всего несколько капель – и весь день не нервничаю.

У Молли от стыда вспыхнули щёки. Доктор выставил её полной дурой.

– Посмотрю, как там ужин, – буркнула она и, опустив голову, вышла из комнаты.

Алистер и Пенни ждали за дверью.

– Маме лучше? – спросила Пенни, вытягивая шею, чтобы заглянуть в комнату.

– Нет, конечно, – забитым мятными конфетами ртом промямлил Алистер. – Потому папа и вызвал доктора, дурья твоя башка.

– А ну‐ка, замолчите оба! – Молли потрепала Пенни по голове. – Мама поправится. Доктор Крюк лучший во всей Англии, а может, и во всём мире. Я слышала, когда Наполеону отрубили саблей голову, хороший доктор сумел её пришить.

– Наполеона отравили, – поправил её Алистер. – И это случилось тридцать лет назад.

Молли посмотрела на пакет с конфетами, зажатый в его пухлой руке.

– Тебе не много? – спросила она.

Алистер уставился на Молли, не переставая чавкать, как жвачное животное.

– А ты права, – ответил он и выплюнул липкий мятный комок. Тот со смачным шлепком плюхнулся на пол. Алистер расплылся в улыбке. – Прибери‐ка, а то кто‐нибудь поскользнётся.

Прежде чем Молли успела ответить, у неё за спиной хлопнула дверь, и из комнаты выскочил Виндзор. Со сжатыми кулаками он пролетел мимо на такой скорости, что детям и Молли пришлось отскочить, чтобы их не сбили с ног.

– Куда это он понёсся? – поинтересовался Алистер, вытирая с подбородка нитку липкой слюны.

Вместо ответа Молли отвела детей по комнатам и наказала им умыться перед ужином. Справившись с этой задачей, она вышла в главный холл. Ей было прекрасно известно, куда направился хозяин, ведь в руке у него был ключ.

Молли заглянула в комнату за зелёной дверью. Бертран Виндзор стоял лицом к дереву. Из дупла на него сыпались соверены, шиллинги и пенсы. Он засунул руку в дупло и лихорадочно шарил там.

– Хватит! Хватит! Не надо больше денег! – Он ударил кулаком по стволу. – Я хочу свободы!

Бертран Виндзор рухнул на пол, закрыв лицо руками, повторяя сквозь стоны и рыдания: «Я хочу свободы!» Молли не в силах была отвести взгляд. Ей приходилось видеть, как плачут мужчины, но свидетелем такого она стала впервые. Бертран Виндзор рыдал, как заблудившийся в тёмном лесу ребёнок. Возможно, именно им он и был.

Молли тихонько вошла в комнату и позвала:

– Мистер Виндзор…

– Молли!

Бертран вскочил на ноги, вытер глаза, пытаясь заслонить от Молли дупло.

– Я… я п-п-просто сам с собой обсуждал дела…

– Всё в порядке, сэр. Я знаю про дерево, – прервала его Молли, чтобы он не унижался.

Если в момент появления Молли хозяин выглядел встревоженным, то теперь он поник, будто потерпел поражение.

– Т-т-так я и думал, что это только вопрос времени. Никогда не умел хранить секреты, – сказал он, хмыкнув.

Молли прекрасно понимала, что ей следует уйти и притвориться, что она не видела хозяина в подобном состоянии. Но она также прекрасно понимала, что давно не является обычной служанкой. Она перестала быть девочкой, помогающей по хозяйству, разделив с Виндзорами их историю. Поэтому Молли достала из кармана носовой платок и протянула хозяину.

– Думаю, вам пригодится, сэр.

– Б-б-благодарю тебя, – сказал он, сморкаясь. Потом провёл рукой по небритому подбородку. – Ну и вид у меня, наверное.

Молли откинула с лица чёрные волосы и выдавила подобие улыбки:

– У всех у нас. Вы делаете для жены всё возможное. Бертран кивнул, не подымая глаз. Он ещё раз сложил платок и вытер глаза. Затем ещё раз, будто собирался складывать кусочек ткани, пока тот не превратится в ничто. Молли показалось, что он вообще забыл про её присутствие.

– В-в‐всё должно было быть иначе, – наконец произнёс он. – Я хотел стать другим для Констанции, доказать ей…

Молли подошла ещё на шаг ближе:

– Миссис Виндзор рассказывала, сколько вы сделали для её комфорта.

– Так вот как она это назвала? – На лице Бертрана отразилась горечь. – Конни всегда говорила, что комфорт ей не важен. А я знал, что важен. Она заслуживала больше, чем мог ей предложить рядовой клерк. Я готов был пуститься в спекуляции, если бы не сумел честно заработать денег.

Молли знала, что словом «спекуляции» обозначают азартные игры с воображаемыми деньгами. Тот, кто соглашался на эту игру, мог вообще не иметь денег. Она посмотрела на человека, который сейчас стоял перед ней совершенно убитый. Сколько раз она мысленно вставала на его защиту, считая жертвой жестокой и эгоистичной жены! А сейчас, когда Констанция лежала без сил у себя в спальне, она вдруг поняла, кто здесь настоящая жертва.

– Вы, наверное, поступили неправильно, но вами двигали благие цели, – произнесла она, пытаясь не высказывать осуждение.

– Но я не пошёл на это… В том‐то всё и дело. Ситуация на рынках изменилась, инвестиции ушли. Мне приходилось влезать во всё новые и новые долги, чтобы расплачиваться с кредиторами. Банки арестовали мои счета, изъяли дом, забрали всё!