— Да, конечно. Я все понимаю, — потерялась, молодая женщина. Пыталась выдавить из себя улыбку, но у нее не получалось. Вышла небольшая заминка. — Я оставлю вас, у меня сегодня еще много дел, Виктория ретировалась.

— До свидания, — говорили ей вслед наши родные, а я почувствовал, что Поля наконец-то расслабилась. Я не буду говорить с ней о Вике, когда-нибудь Полина поймет, что кроме нее мне никто не нужен, а вот с дизайнером вопрос нужно решить.

Так же думал и Андрей, я поймал на себе его суровый взгляд. Даже когда голова забита проблемами, не стоит упускать из виду незначительные детали. Вика все это время пыталась завоевать доверие мамы. Вон как родительница осуждающе смотрит на меня. Думает, что я был непозволительно груб. Надо будет с ней поговорить. Я не хочу, чтобы чужая женщина приближалась к Маше.

Полина оказалась в объятьях женщин. Все радовались встречи.

— Где Маша? — спроста Поля. Дочка все это время сидела в коляске и смотрела на нас. Мне не терпелось ее взять на руки, но я все время поддерживал Полю и не мог отпустить, опасался, что она споткнется и упадет.

— Постой немного, сейчас я ее принесу. Не шевелись, — выпустил из своих объятий и направился к дочке. Она так выросла… Папина красавица и гордость.

— Маша, иди к папе, — расстегнул ремни и взял малышку на руки. Она стала такой большой. Прижал к себе, коснулся щекой нежной кожи. Дочка меня не узнала. Скуксилась и громко зарыдала. Я старался ее успокоить, но Маша лишь громче плакала, не ожидал такой реакции. Бабушки бросились мне на помощь.

— Дайте ее мне, — попросила Поля, протягивая не в ту сторону руки.

— Держи крепче, она стала очень тяжелой, — я знал, как Полина по ней соскучилась, как важно ей обнять дочку, поэтому отдал Машу ей, а не бабушкам.

На короткий миг малышка успокоилась, но потом вновь расплакалась. Поля старалась шептать ее успокаивающие слова, нежно прижимала к себе и качала, но Машу невозможно было остановить. Все растерялись. Малышку необходимо успокоить. Лучше было бы взять Машеньку на руке Тане или бабушке, но никто не решился забрать у матери ребенка…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полина

Возвращение получилось не таким, как я ожидала. Пока нас не было, дизайнер не только обустраивала наш будущий дом, но и общалась с мамой Германа, втиралась к ней в доверие, а параллельно завоевала любовь моей дочери, чтобы приблизиться к Герману.

Сначала Виктория своим появлением испортила настроение, затем, Машенька меня не узнала. Так больно стала оттого, что малышка не хочет ко мне идти. А я бы ее из объятий не выпускала. Целовала всю…

Забыла маму и папу. Напугали родители своим вниманием Машу. Бабушка с Таней еле успокоили. Она всхлипывала, а у меня сердце кровью обливалось.

— Полина, дети быстро отвыкают, не расстраивайся, дочка, — стала успокаивать мама. — Но так же быстро привыкают, — Не столько слова, сколько тон ее голоса действовал на меня умиротворяюще.

— Идемте в дом, что мы здесь стоим? — позвал всех Андрей.

Я устала, хотелось просто полежать на кровати вместе с Машей, чтобы она играла рядом, а я могла слушать ее и обнимать. Я отвыкла от шума, суеты и мне не очень хотелось садиться со всеми за стол.

— Ты как? — спросил Герман, когда помогал мне занять свое место. Он всегда был рядом.

— Хорошо, — на самом деле было сложно. Я думала только о том, у кого сейчас на руках Маша? Что она делает? Если бы я могла видеть, было бы легче пережить эту ситуацию…

Чувствовала себя неловко. Обедать при всех не хотелось. Я уже привыкла есть в полной темноте, но казусы случались…

— Я принесу тебе обед в комнату и покормлю, — Герман заметил, что я не ем, но не стал настаивать, понял мое состояние.

Маме пора было ехать на работу. Знакомство с родными Германа прошло хорошо. Хотя я и не видела ничего. Родительница обещала навестить меня в выходные вместе с Валей. Проводив маму, извинилась и поднялась наверх. Машенька спала в своей кроватке, я готова была просто сидеть с ней рядом.

— Полина, может, ты приляжешь? — спросил Герман. Спать я не хотела, у меня было одно желание находиться рядом с дочерью.

— Нет, я посижу, — раньше я любила сидеть в кресле, смотреть в окно или на Машу.

— Я сейчас принесу тебе что-нибудь поесть, за столом ты только воду пила, — он не обвинял, констатировал факт.

— Не нужно, я ничего не хочу. Чуть позже, — усадив в кресло, Герман спустился поговорить с Андреем.

Тишина и темнота последнее время стали моими друзьями, поэтому я чувствовала себя комфортно. Опустив голову на мягкую обивку кресла, я слушала тихое сопение моей доченьки. На сердце становилось тепло. Как бы хотелось стать для нее самой лучшей мамой.

Проснулась Маша быстро. Стала кукситься, еще немного и расплачется. Я могла встать и подойти, взять ее на руки, но боялась, что она разрыдается. Сначала я стала тихо с ней разговаривать, шептала ласковые слова. Надеялась, что малышка узнает мой голос. Она стала хныкать, наверное, пыталась встать на ножки. Звала, скорее всего, бабушку. Машаа к ней привыкла за время моего отсутствия и именно в ней видела маму.

Я встала и подошла к кроватке. Наверное, Зинаида Владимировна забыла включить радио-няню, раз до сих пор никто не пришел.

— Машенька, моя девочка. Мама тебя очень любит, — тихо мягко произнесла я. Протянула руку, чтобы она могла за нее взяться. Почувствовав, что ее ладошка легла в мою руку, я ее не сильно сжала. — Мамина красавица, моя умница… — продолжила шептать, она успокоилась.

Маша шагала вокруг кровати, тянула меня за собой. Она так и не отпустила мою руку, а я радовалась даже такой мелочи. Малышка что-то лепетала на непонятном мне языке. Совсем скоро она заговорит, лепет сменится первыми словами.

— Полина, что же ты меня не позвала, — вошла в комнату Зинаида Владимировна. Наверное, она хотела, как лучше, но мне стало неприятно. Маша моя дочь и я желала, чтобы она меня вспомнила. Меня считала своей мамой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍