приехать сюда еще раз, – сказала я Алексу, когда мы вышли из магазина и отправились на поиски ужина.

– Пожалуй, – согласился Алекс. – Может, на нашу пятнадцатую годовщину.

Он улыбнулся, и в груди у меня стало тепло, радостно и так легко, словно я вот-вот могла оторваться от земли.

– Чтоб ты знал, – сказала я. – Я бы с удовольствием вышла за тебя замуж еще раз, Алекс Нильсен.

Он склонил голову набок и сделал Лицо Грустного Щеночка.

– Ты так говоришь просто потому что хочешь бесплатного вина, да?

Было сложно выбрать ресторан из всего того разнообразия, что нам предлагал город Сан-Франциско, но мы были слишком голодны, чтобы заморачиваться, так что просто решили поступить по старинке.

«Фараллон» было местом не из дешевых, но пользовался огромной популярностью и всегда рекомендовался к посещению. На второй день нашей бесконечной винной дегустации, когда мы с Алексом оба были уже изрядно в хлам, он заказал очередной бокал, громогласно провозгласив: «Когда ты в Риме – поступай как римлянин!» С тех пор каждый раз, когда кто-то из нас раздумывал, не купить ли ему что-нибудь, другой всегда подначивал: «Когда ты в Риме!..»

Правда, до этого правило применялось в основном к рожкам с мороженым, уцененным книгам из букинистического магазина и вину, но мы решили распространить принцип чуть дальше.

Так что мы поступили как римляне и отправились именно в «Фараллон».

Когда мы вошли в это великолепное здание и моему взору открылись чудесные скругленные потолки, золоченые светильники и столики с позолоченными краями, я уверилась, что мы сделали правильный выбор.

– Я лично ни о чем не жалею, – заявила я Алексу и вынудила его дать мне «пять».

– Когда ты заставляешь меня это делать, – пробормотал он, – у меня сразу возникает ощущение, что я ядовитого плюща наглотался.

– Возможно, – любезно предположила я, – у тебя просто начинается аллергия на морепродукты.

Я была настолько заворожена роскошной обстановкой, что споткнулась три раза подряд, пока мы шли к нашему столику. Я как будто оказалась в замке из диснеевской «Русалочки» – единственную существенную разницу составляло то, что все вокруг были одеты.

Когда официант принес нам меню и удалился, Алекс сделал самую стариковскую вещь из всех возможных: пробежался взглядом по ценам, вытаращив глаза, словно испуганная лошадь.

– Серьезно? – спросила я. – Все настолько плохо?

– Смотря как посмотреть. Вот ты хочешь заказать больше пятнадцати граммов икры?

Возможно, цены показались бы не такими уж и высокими для наших линфилдских земляков, относящихся к верхней прослойке среднего класса, но для нас с Алексом ужин здесь обходился все-таки дороговато. В итоге мы разделили на двоих одинокий коктейль и ассорти из устриц, крабов и креветок.

Наш официант нас ненавидел.

Когда мы проходили мимо него на улицу, Алекс, кажется, едва слышно прошептал: «Простите, сэр».

А потом мы отправились в пиццерию неподалеку и вдвоем умяли огромную пиццу с сыром.

– Я слишком много съел, – сказал Алекс, когда мы вышли из пиццерии. – Когда в «Фаллароне» нам принесли эту крошечную тарелочку… Мной словно какой-то среднезападный демон овладел. Я буквально слышал в голове голос папы: «Это же неэкономично».

– Понимаю, – подтвердила я. – Мы там сидим, и я думаю: господи, выпустите меня отсюда, мне срочно нужно сгонять в супермаркет и купить огромный пакет лапши за пять долларов.

– По-моему, я не слишком-то хорош в отпусках, – сказал Алекс. – Вся эта роскошная жизнь вызывает во мне чувство вины.

– Нормально у тебя все с отпусками, – заспорила я. – И у тебя вообще все вызывает чувство вины, так что роскошная жизнь тут ни при чем.

– Туше, – согласился он. – Но все-таки… Думаю, будь тут Джулиан, тебе было бы куда веселее.

Это звучало как утверждение, а не как вопрос, но по тому, как Алекс быстро скосил на меня взгляд, я поняла – он все-таки ждет ответа.

– Я думала о том, чтобы позвать его с нами, – призналась я.

– Да? – Алекс вынул руку из кармана и ладонью пригладил волосы. В свете уличных фонарей он почему-то казался еще выше. Даже отчаянно сутулясь, Алекс все равно возвышался надо мной, словно башня.

На самом деле, конечно, он всегда был таким высоким. Я просто редко это замечала, потому что обычно он либо наклонялся вниз, чтобы быть со мной на одном уровне, либо поднимал меня на руки.

– Ага, – я обняла его за локоть. – Но я рада, что этого не сделала. Я рада, что мы поехали только вдвоем.

Алекс обернулся на меня через плечо и замедлил шаг.

– Ты собираешься с ним расстаться?

Вопрос застал меня врасплох. То, как он на меня смотрел, нахмурив брови и поджав губы, застало меня врасплох. Сердце пропустило удар.

«Да», – пронеслось у меня в голове, прежде чем я успела подумать.

– Не знаю, – сказала я вслух. – Может быть.

Мы продолжили идти, а потом завернули в бар, оформленный в стиле Хемингуэя. Как бы сомнительно это ни звучало, справились они неплохо: везде было гладкое темное дерево, под потолком висели сети (настоящие рыболовные сети!), а лампы горели теплым янтарным светом. Все коктейли здесь были с ромом, и назывались они в честь повестей и рассказов Хемингуэя. За следующие два часа мы с Алексом выпили по три коктейля каждый, а затем еще и запили их рюмкой рома. Я все повторяла: «Алекс, мы же празднуем! Взбодрись!», но чувствовала я себя так, будто на самом деле просто яростно пыталась что-то забыть.

И теперь было полтретьего ночи, и мы ввалились в номер, пьяными в стельку, и я уже совершенно не помнила, что именно я пытаюсь забыть, – так что, по-видимому, это отлично сработало.

Я скинула с ног туфли и свалилась на ближайшую кровать, а Алекс исчез в ванной. Оттуда он вернулся с двумя стаканами воды.

– На, выпей, – сказал он. Я застонала и попыталась отпихнуть его руку в сторону. – Поппи, – уже более настойчиво произнес Алекс, так что мне пришлось кое-как подняться и взять из его рук стакан. Алекс сидел рядом со мной, пока я не допила все до конца, а затем сходил наполнить стаканы снова.

Не знаю, сколько раз он это повторял – я буквально засыпала на ходу. Все, что я помнила, это то что в определенный момент Алекс отставил стаканы в сторону и встал, чтобы уйти насовсем, и тогда я схватила его за руку.

– Не уходи, – попросила я, уже пребывая наполовину во сне. На другую половину я была абсолютно пьяна.

Алекс снова сел на кровать, затем лег со мной рядом. Я немедленно заснула, свернувшись у него под боком,