На следующее утро Максин и Чарлз встали, тепло оделись и пошли на прогулку. Когда они вернулись, Чарлз приготовил завтрак – блинчики с кленовым сиропом и тонко нарезанный бекон. Максин с нежностью смотрела на Чарлза, и он, перегнувшись через стол, поцеловал ее. О таком утре он мечтал с тех пор, как впервые увидел Максин.

Максин находилась в непривычной обстановке. Рядом с ней не было детей, но они уже успели два раза позвонить ей утром до завтрака. Дафна сообщила, что объявила новой пассии отца широкомасштабную войну. Чарлз, слышавший этот разговор Максин с дочерью, нахмурился.

– Возможно, тебе не понравятся мои слова, – сказал он, когда Максин дала отбой, – но не кажется ли тебе, что дети уже слишком взрослые, чтобы жить с тобой под одной крышей?

Максин с изумлением посмотрела на него:

– Ты полагаешь, им пора поступить на службу в морскую пехоту или уехать на учебу в колледж?

Джеку было двенадцать, Дафне – тринадцать лет. Максин не понимала, о чем говорит Чарлз.

– В их возрасте я учился в школе-интернате и приобрел там большой опыт общения со сверстниками. Мне там очень нравилось, годы, проведенные в интернате, подготовили меня к взрослой жизни.

Максин пришла в ужас от этих слов.

– Никогда в жизни я не отдам своих детей в интернат! – твердо заявила она. – Они лишены отцовской ласки и заботы. Что с ними будет, если их бросит еще и мать? Да и зачем мне это делать? Для того чтобы у меня было больше времени на развлечения и личную жизнь? Но нужна ли мне свобода такой ценой? В их возрасте им жизненно необходимы родители. Они взрослеют, у них формируются ценности и моральные принципы, у них возникают серьезные проблемы, они впервые сталкиваются с сексом и наркотиками. Я не хочу, чтобы на путь истинный моих детей наставляли учителя интерната, я буду сама воспитывать их.

– А как же ты? Неужели так и будешь постоянно отказываться от личной жизни до тех пор, пока они не уедут учиться в колледж?

– Я готова пренебречь своими интересами ради них. Я знала, на что иду, когда рожала. Родители должны опекать своих детей, это их святая обязанность. Я каждый день в своем кабинете сталкиваюсь с последствиями пренебрежительного отношения родителей к своему долгу. И даже у преданных родителей порой бывают трудные дети. Ну а если вы сами сдаете их в подростковом возрасте в интернат, значит, вам точно не избежать беды.

– Но я вырос нормальным человеком.

– Да, но у тебя недаром нет детей. Это твой выбор, и он о многом говорит. Возможно, ты что-то недополучил в детстве. Посмотри на британцев, они отсылают своих детей из дома в шесть-восемь лет, и некоторых из них жизнь в закрытом учебном заведении вдали от родительского дома портит. Они сами признаются в этом, когда вырастают. Лишение ребенка родительского тепла и заботы всегда чревато серьезными последствиями. Поэтому я никогда не помещу своих детей в интернат, буду воспитывать их, прививать им моральные ценности.

– Это похоже на жертвоприношение.

– Вовсе нет.

Максин с удивлением открыла для себя серьезный недостаток у Чарлза – равнодушие к детям. Сможет ли он полюбить ее дочь и сыновей? Она ни за что не отдаст их в интернат. Чарлзу придется мириться с их присутствием в доме. Чарлз, видя такую реакцию Максин, отступил. Он не хотел ссориться, хотя так и остался при своем мнении.

Во второй половине дня они отправились кататься на лыжах и отлично провели время. Максин было легко и весело с Чарлзом, она уже забыла утреннюю размолвку и неприятный разговор об интернате. В конце концов, Чарлз имел право на свою точку зрения, главное, чтобы он не навязывал ее Максин. Вечером дети ей ни разу не позвонили, и Чарлз был доволен этим обстоятельством.

Они поужинали в местном ресторанчике, а вернувшись, занялись любовью прямо на вязаном коврике у горящего камина. Максин было хорошо с Чарлзом. У нее было такое чувство, что они уже давно живут вместе и спят в одной постели. Этой ночью она свернулась калачиком у него под боком. На улице шел снег, и Максин казалось, что время остановилось и они остались одни в заколдованном мире.

В доме Блейка в Аспене царила не такая мирная атмосфера, как в загородном коттедже Чарлза в Вермонте. Мальчики играли в компьютерные игры, включив громкость на полную мощность, отчего постоянно слышались взрывы, стрельба и электронные звуковые сигналы. А Дафна была занята своими делами. Она твердо решила испортить жизнь Арабеллы, насколько это возможно. Она дерзила и отпускала колкие замечания по поводу нарядов и внешности новой пассии отца. Когда та приготовила завтрак, Дафна отказалась есть и, морщась, спросила, проверялась ли Арабелла на СПИД после того, как сделала себе татуировки.

Арабелла не знала, как сладить с ней, но сказала Блейку, что не сдастся. Блейк уверял ее, что у него добрые, хорошие дети. Он изо всех сил старался, чтобы они подружились с Арабеллой. Но Дафна настраивала против нее братьев, поэтому у Блейка ничего не получалось. Мальчики вообще-то неплохо относились к Арабелле, хотя ее татуировки и прическа казались им немного странными.

Джек почти не обращал внимания на Арабеллу, а Сэм вел себя с ней вежливо. Он спросил, что это за пятнышко у нее на лбу, и отец рассказал ему, что это бинди и Арабелла носит их с тех пор, как побывала в Индии. По мнению Блейка, это было очень мило. Сэм согласился с ним. А Дафна, пожав плечами, заявила:

– Перед нашими глазами подружки папы мелькают с такой скоростью, что нам нет никакого смысла узнавать их ближе и расспрашивать о них.

Она заверила Арабеллу, что Блейк бросит ее через пару недель. Эти слова больно задели Арабеллу, и она, убежав в ванную комнату, разрыдалась. Обнаружив ее там, Блейк стал ее утешать.

– Милая моя… детка… красавица моя… что с тобой? – целуя ее, бормотал он.

Блейк не выносил женских слез. Арабелла хотела ответить, что во всем виновата эта маленькая стерва, его дочь, но из любви к Блейку сдержалась. Она действительно любила его, и он тоже был без ума от нее.

В конце концов Арабелла повторила обидные слова Дафны, которые довели ее до слез.

– Я испугалась, – призналась она. – А вдруг ты и вправду бросишь меня, когда мы вернемся в Лондон?

Она подняла на Блейка свои огромные глаза, в которых стояли слезы, и он крепко обнял ее.

– Об этом не может быть и речи, – заверил ее Блейк. – Я без ума от тебя. Мне неприятно это говорить, но все дело в том, что моя дочь очень ревнива.

В этот же день он серьезно поговорил с Дафной. Блейк не понимал, почему она возненавидела Арабеллу. К прежним его подружкам Дафна относилась с полным безразличием.

– В чем дело, Даффи? – с недоумением спросил он. – У меня было много женщин, и, скажем прямо, некоторые из них были глупыми курицами, но ты никогда не грубила им и не пыталась вывести из себя.

– Арабелла не похожа на остальных твоих женщин, – неохотно сказала Дафна.