— Писали, — нехотя подтвердил Виктор. — Они ответили, что раз мы не смогли однозначно выявить причину происходящего, это само по себе говорит о том, что у нас на борту громадная проблема, которую нельзя везти на Землю.

— Но ты так не считаешь? — уточнил я.

Виктор снова пожал плечами.

— Ребята, я же не отвечаю за безопасность всей планеты. Но считаю, что многие биологические процессы, которые протекают в космосе, в условиях невесомости или искусственной гравитации, отличаются от тех, что протекают на Земле. Даже если мы что-то наисследуем на базе у Юпитера, эти результаты не будут равнозначны тем, которые мы могли бы получить на Земле. Поэтому возвращение на Землю решит две проблемы: либо убьет вирус и членам экспедиции больше не нужно будет лечение, либо мы найдем истинную причину происходящего, и научимся справляться с ней в условиях Земли, что поможет защитить население.

— Почему поможет защитить? — скептически поднял брови Антон.

— Потому что, потратив время на исследования в космосе и найдя кажущееся рабочим решение, мы можем вернуть экипаж на Землю, и выяснить, что наше решение на планете не работает уже после того, как запустим пандемию. Понадобится время на новые исследования, а в процессе могут пострадать люди.

— Я прошу прощения… — Ольга нахмурилась. — А есть видео этого вашего распада?

— Есть… — замявшись, произнес Виктор.

— Покажите, — скрестив руки на груди, попросила Ольга.

— Оно… э… неприятное, — предупредил врач.

— Понимаю.

Я малодушно отвел глаза от экрана. В целом, я помнил, как это все происходило и освежать эти воспоминания не хотелось.

— Тём… — досмотрев видео, Ольга переглянулась с Антоном, словно обмениваясь телепатическими сигналами. — Тут есть такой момент. Этот «распад»… Возможно, он действительно вызван не вирусом. Это может быть реакцией биологического организма на наш способ перемещения. Возможно, проблема в межзвездном двигателе.

Я ошарашено уставился на нее. Быть такого не может! На этом же можно закрывать все направление межзвездных перелетов. Мы же… мы же никогда так не думали! Или думали, но я проморгал этот факт?

— Да ладно, — вырвалось у меня. — А как же предыдущие три экспедиции?

— Может в этой прыжок какой-нибудь неудачно прошел? — Антон задумчиво почесал затылок.

— Я могу сделать физическую модель… И такое предположение однозначно нужно обсудить на совете. Можешь, если хочешь, взять меня экспертом на заседание. Ты же наверняка уже запросил очную встречу?

— Запросил, — кивнул я.

Но теперь, стоило признать, я больше не был уверен в том, что хочу этого заседания. Убить подозрениями только зарождающуюся отрасль межзвездных перелетов.

— Ребята, время выходит. Надеюсь, чем-то помог, — Виктор окинул нас извиняющимся взглядом. — Все наши исследования отправлю Артёму. Тём, мы с тобой на связи. Пришлю статус в следующее окно связи.

— Давай, — я уныло кивнул.

— Артём, мы с Антоном сделаем модель, — Ольга тоже готова была дать отбой.

— Давай, — уныло повторил я.

Вот это поворот.

Глядя на потухшие экраны, я подумал, что ей-богу, лучше бы это был вирус.

* * *

На погоду в Брюсселе мне везло. Любил меня этот город и когда бы я сюда ни приезжал, Брюссель всегда встречал меня теплом и солнцем. Даже сейчас, в сентябре.

Ольга собиралась приехать на заседание сразу из отеля, а я вышел на два часа раньше, снять стресс и волнение. Шел по улицам, разглядывая градостроительный хаос. Архитектура Бельгии значительно пострадала за первую и вторую мировую войны, после чего к ней перестали относиться с уважением. Современные сооружения с середины двадцатого века встраивались в сеть старых, узких домов, нарушая исторический облик города аскетизмом фасадов. Брюсселизация…

На заседание я пришел минута в минуту, Ольга уже успела накатать мне десяток сообщений с вопросами, куда я делся. Речь свою я репетировал почти неделю, так что сейчас даже не задумывался, что говорю. Мне нужно было, чтобы экспедиция вернулась на Землю. Я верил, что это правильно. Мы подготовили аргументы и с точки зрения медицины, и с точки зрения физики. В глубине души я оплакивал межзвездный двигатель. Но при этом, там же, в глубине души, верил, что дело не в нем.

Меня дослушали до конца, после чего микрофон активировал невысокий, смуглый мужчина, на вид лет шестидесяти. Я не обратил внимания, какую страну он представлял, а жаль, следовало бы запомнить.

— Вы очень красиво тут все рассказывали, господин Коломойцев, — саркастически поклонился он мне. — Но при этом вы позволяете себе игнорировать факт, что все, что происходит с экипажем «Икара» — событие нерядовое, и оно несет смертельную! Я подчеркиваю, смертельную! опасность для планеты. Ни одна ваша гипотеза не доказана, и пока эта ситуация не изменится, как бы мы ни ценили членов экспедиции, за какие бы заслуги ни были им благодарны, им не может быть пути на Землю! Подобный риск планете не оправдывает никакой результат. Вам придется понять и принять этот факт! Совет не согласует возвращение экипажа на Землю.

— Вы говорите за весь совет? — я позволил себе вежливо удивиться. — Или за себя? Свою страну?

Мужчина тут же стушевался, не став отвечать.

— Коллеги, — я говорил спокойно, хотя душа буквально рвалась на части. — Безусловно, пока мы лишь строим предположения относительно того, что произошло с экипажем «Икара». Но, как бы цинично это ни звучало, даже более важной, чем жизнь экипажа является необходимость доказать, что в распадах не виноват способ межзвездного перемещения. Если мы хотим сохранить доступность звезд для человечества. А почему эти исследования нужно делать на Земле — я объяснил. В материалах совещания вы найдете заключение об этом врачей, находящихся на «Икаре», а также консультационное заключение китайских и японских медиков. Так что, предлагаю уважаемым членам Координационного Совета принять решение, что мы делаем дальше — кричим о выдуманных смертельных угрозах, или ищем причину и способы нейтрализации аномалии в благоприятных условиях в резервации на Земле, вдали от населенных пунктов.

— Данных для принятия решения достаточно? — уточнил председатель комиссии. — Если возражений нет, выделяется два часа на голосование. Через два часа встречаемся здесь же.

Когда мы вышли из зала, Ольга взяла меня за руку и крепко ее сжала.

— Ты молодец. Великолепно выступил, они не посмеют отказать.

Я смотрел на брюсселизацию за окном. А думал…