В центре города собрались возмущенные мужчины, жители Арля. Их тут около пятидесяти человек. Идет горячий митинг. Все хотят сказать свое мнение.

– Господа, если эта женщина, которую мы знаем под именем Жанна Кальман, хотела стать известной, то она, конечно, добилась своей цели. В любом случае, Жанна должна была быть очень интересной женщиной. И сюжет этой книги просто захватывающий. Браво, русским учёным!

– Потрясающая женщина! Восхищен!

– Пардон, господа. Но Жанна Кальман была, наоборот, вообще неизвестной, причем до 110 лет. И стала известной и даже публичным человеком, когда рассказала про своё случайное знакомство с художником Ван Гогом. Но почти всю жизнь жила так, что мы о ней мало что знаем.

– А не слишком ли много чести не просто авантюристке, а мошеннице, что мы её всей Францией обсуждаем?

– Возражаю, пока только в Арле.

– А я, но без таких громких заявлений, но всё-таки поддержу. Если она была знакома с Ван Гогом в XIX веке, то у нее были все основания рассказать об этом много ранее, в начале ХХ века. Как только совладала с собой, чтобы не проболтаться ни разу до конца века? Это какую же силу воли надо было иметь? А если бы она захотела, то могла стать известной, например, сразу после Первой мировой войны, а не через 70 лет. Зачем терпеть полвека, чтобы потом рассказать об этом?

– А может, она чего-то боялась или служила в русской разведке? Представляете сюжет то какой! Еще более захватывающий, но уже по-другому. Русская шпионка на базе КГБ в Альпах…

– Конечно, это не научная статья, а книга. И хоть научный, но всё-таки детектив. И то, что русские так упрямо говорят про свою версию, мне лично указывает, что они что-то знают большее. Уж точно больше, чем мы! Может это секретные документы из архивов русской разведки, к которым им дали доступ?

– Да, журналистка из The New Yorker написала, что врач, который поднял всю эту кутерьму, из спецслужб российской разведки.

– Бросьте, он сказал, как я читал его блог, что он, как и любой врач в России, – офицер запаса.

– Господа, господа! Хватит конспирологии, тут её и без нас хватает. Журналисты хорошо постарались. Давайте ближе к теме!

– Мне вот что сомнительно: в 1960-х годах, когда Жанна заключала сделку по своей квартире с адвокатом Раффре, ох уж эти адвокаты, в Арле еще было много живых людей, которые жили в городе в 1934 году. Поэтому не могло быть ни малейшего подозрения о возрасте мадам Жанны. Адвокат, который заключил с ней сделку, не мог иметь даже сомнений в её добросовестности.

– Вы уверены в своих словах? Ведь сюжет у нас именно захватывающий. А может, было всё наоборот? Может, именно он-то всё и знал? Тем более он был её адвокатом. Семейные тайны, знаете, доверяют именно адвокатам. Как не поделиться и недвижимостью в таком случае?

– Как это?

– А никакой сделки могло и не быть. А сама сделка – это был одновременно простой, элегантный и законный способ передать ему квартиру в качестве скрытой оплаты за адвокатское молчание. Или за оказанные ранее услуги. Не думали об этом?

– Но у этой версии русского Николая Зака нет доказательств. Кроме того, соседи могли заявить в полицию.

– А о чем заявлять? Она никому не мешала. И как следует из этой книги, дочь Ивонн внешне очень напоминала свою мать. Кроме того, не было никаких причин подозревать мошенничество на этой стадии. Тем более прошло уже 30 лет с момента похорон настоящей Жанны.

– И кто скажет, чем еще может быть интересна такая продажа квартиры адвокату? Почему адвокату, почему за ренту, а не сразу, когда она могла положить деньги в банк и жить на них? Ведь ей оставалось не так долго жить, судя по паспорту, и получать жалкие 2500 франков притом, что тебе осталось жить недолго, разве вот это не вызывает у вас, жители Арля, вопросов? Или все-таки эта Жанна ожидала именно долгую жизнь, зная, что еще сравнительно молода, и ей не 90 лет, а только 68?

– Сделку Жанна заключила в 1963 году, но не с Раффре, а с вдовой внука. Вдова захеджировала риски, перепродав страховой компании, а потом остаток своему нотариусу Раффре уже в 1969 году. Сам нотариус переехал в Арль в 1959 году.

– А что, нотариус совсем не мог отличить даму 95 лет от 70-летней дамы? Что-то тут не так…

– Может наоборот, он, как свежий в городе человек, сразу её высчитал и только молчал, как и все…

– Все молчать не могут! Я не согласен. Кто-то бы проболтался.

– Ха-ха-ха. Жанна же молчала 100 лет, что была знакома с Ван Гогом.

– Либо Жанна – и есть редчайший феномен долголетия, такой, что она дожила до 122 лет и 115 лет из них с почти безупречным здоровьем, либо Ивонн Кальман создала один из лучших плутовских сюжетов в истории человечества, связанных с идентификационными данными. Причем сама оказалась в состоянии, когда ничего изменить уже не могла, даже если бы очень этого захотела. Может, именно об этом она говорит, что о ней забыл сам Господь Бог.

– А что тут невероятного? Причем в обе стороны, что прожила, и что не прожила?

– Как что? В те времена люди были уже старыми с 45 лет. Это означает, что она провела 77 лет в качестве состояния именно пожилой и затем старой женщины. Неужели у Вас, любезный, даже это не вызывает вопросов? И то, что несмотря на такую длительную старость, она жила именно здоровой? Именно об этом русский врач-гериатр Валерий Новоселов говорит французам. И то, что французский гериатр Мишель Аллард его не слышит, говорит только о том, что мы все разучились слушать и слышать. А может, и видеть…

– Аллард давно отошёл от дел и живет в деревне.

– А жаль, он в этой картине нам многое что мог рассказать. Например, не давил ли на него в свое время Робин, и не было ли у него сомнений.

– Если бы предполагаемая смена произошла, то поддержание этого вымысла на виду у всего города потребовало бы необычайного и хорошо продуманного обмана. Ивонн пришлось бы жить в одном доме с её собственным отцом до его смерти в 1942 году.

– Не выдумывайте. Не вижу тут даже минимальных проблем. Жанна и Ивонна жили со своими мужьями в соседних квартирах над семейным магазином в своем же здании. Условия жизни в этом случае вообще не пришлось бы изменять и придумывать. И это не