– Достать пару-тройку трупов не для активного уголовного расследования, а для того, чтобы удовлетворить дебаты с задиристыми русскими?

– Нет, это нужно сделать только потому, что ученые этого еще не сделали. Ведь там может быть ДНК долголетия для всего человечества. Я, например, хочу, чтобы мои дети и внуки жили долго! Тут речь не о выяснении, было ли мошенничество или нет.

– А я думаю, что мы должны быть осторожны, называя людей «мошенниками». И я не думаю, что она заслуживает знак «мошенничества», когда мы не знаем больше о причинах.

– Господа, а какой вред наносится от неуверенности в рекорде Кальман?

– Гипотеза русских о том, что Кальман приняла личность своей матери, на самом деле портит её репутацию. Каждый человек, даже покойник, имеет право на защиту репутации.

– Но Кальман, кем бы она не была, далеко не каждый человек. Жанна, волей или неволей, чемпионка мира. Ну а как, дорогие граждане города Арль, вы хотели? Это обратная сторона медали. Когда человек стремится стать узнаваемой личностью, звездой, он должен прекрасно понимать, что приносит в жертву свою личную жизнь. Она знала, на что идет, и поэтому, если есть сомнения в её словах, то это надо проверить.

– Я тоже согласен. Это, например, как если бы публичный политик, зная о том, что он публичен, будет запрещать освещать свою жизнь. Пардон, тут надо было думать раньше идти ли в политику. Тем более Жанна сама говорила, что хочет стать известной. И это не слова, это известный запротоколированный факт.

– Интересная история, и только поэтому русская гипотеза явно требует проверки. Их гипотеза может быть достаточно просто опровергнута, так как ДНК у нас есть. И если бы она была настолько нелепой, как говорят нам наши французские ученые, то нет ничего проще её опровергнуть. Но нет, вместо этого мы получаем крики про русский обман! Поддельные новости! Русские идут! И я склоняюсь к мысли, что, в конце концов, русские смогут добиться своего.

Дамский спор в филях

Но как ни вооружались и ни противились мужчины, а в их партии совсем не было такого порядка, как в женской.

Всё у них было как-то чёрство, неотесанно, неладно, негоже, нестройно, нехорошо, в голове кутерьма, сутолока, сбивчивость, неопрятность в мыслях, – одним словом, так и вызначилась во всем природа мужчины…

Н. В. Гоголь. Мертвые души

В цокольной комнате жилого дома по Новозаводской улице, дом 13, за скромной вывеской «НКО «Кабачок» находится клуб по интересам для ветеранов завода Хруничева. Сейчас тут около двадцати дам. Всем хорошо за 60 лет. Некоторым и за 80. На столе стоит цветастый электрический самовар.

Женщины за длинным столом пьют чай с тульскими пряниками и обсуждают книгу о тайнах Жанны Кальман. Мужчин нет, непонятно почему… то ли потому, что долго не живут, то ли потому, что все ушли на рыбалку, то ли потому, что книга про французский узел им не интересна.

Дискуссию ведет Марья Ивановна, просто приятная дама, она же председатель общества ветеранов «Долголетие». Ей 70 с хвостиком. Величина этого хвоста никому не известна, а мы не будем говорить о его длине. Тут автор очень извиняется, но возраст – всегда особая тема в нашей истории. Приятная дама предложила всем высказаться.

– Я прочитала книгу. Это замечательная книга. Да и автор очень доходчиво всё рассказал.

– Как по мне, так эта женщина Кальман достойна пьедестала. Я восхищена! Она мой герой!

– С ума сойти! Потрясающе! 122 года! Она в два раза старше меня, а я уже третий возраст. И у меня, девоньки, уже куча болячек.

– Да, вот вам, дамы, и секрет её долголетия – здоровый пофигизм, эгоизм и достаток. Все для себя любимой! И можно винца попить.

– Я скажу так: зависть гложет меня! И не её долголетие беспокоит меня, а отношение к жизни! Да, она настоящая француженка! Именно так!

– А зачем кричать и причем здесь француженка? Вон моей мамуле скоро 93 года будет. Она все соображает, полный адекват. И даже голос не постарел. И самое удивительное, что всю жизнь у неё высоченное давление и всякие болезни. Феномен просто какой-то. Трех мужей пережила. И все они вокруг неё прыгали и причитали: ах, наша Тамарочка, ах, наша Тамарочка. А она вила из них веревки. Учитесь, дамы.

– У героини этой книги Жанны Кальман одна морщина, и та, на которой она сидит. Это просто какое-то сплошное женское обаяние.

– К сожалению, это ошибка, девушки. Может, с юмором у неё всё и нормально, но эта фраза точно принадлежит не ей, а нашей незабвенной артистке Фаине Раневской с отличным чувством юмора.

– Соглашусь. Кальман – интересная женщина. Интересный сюжет. Интересная книга получилась. Да, и научная книга в популярной книге фактически.

– А я надеюсь, что там была какая-то романтическая история, и муж поставил ей условие бросить этого немецкого голубоглазого офицера вермахта Ганса… и они, семья, хочу сказать, не нашли ничего лучшего, как воспользоваться случаем смерти матери. Затем газету с извещением послали в Берлин!

– Почему сразу в Берлин?

– Гамбург, Мюнхен, да какая тут разница… какой сюжет!

– У каждого из нас, дамы, своя жизнь, и нам нужно прожить её достойно. А этот случай с Кальман – это для глубокого изучения узких специалистов.

– Да, молодец, Жанночка, пожила в свое удовольствие, похоже! И дымила еще вовсю всю жизнь. Знай наших!

– Вот-вот! А наш Минздрав курить не рекомендует совсем! Что они там сами курят? Пойду вечером закуплюсь сигаретами… хотя я уже бросила как год, теперь начну опять!

– Дамы, да какая она ваша или наша? Вот вы кем, девушки, работали?

– Я с 16 лет работала. Сразу после окончания 8-летки. На ткацкой фабрике.

– Я тоже почти всю жизнь на двух работах. Посмотрите на мои руки…

– А я медсестрой в гнойной хирургии 20 лет в 51 больнице, а затем в радиологии в ЦКБ. У меня здоровья-то и не стало из-за этого.

– Дамы, а я вот занята сильно последнее время. У меня же внуки и дела по дому есть. Вы же знаете, русским женщинам все время кажется, что они все могут сами. Вот я и стараюсь. Поэтому-то читать книги просто не получается.

– А скажи нам, русская женщина, а когда ты не была занята? Может, в этом и разница между нами и француженками?

– А кем героиня книги работала? Что-то я про это ничего не видела в книге?

– Успокойтесь, дамы, никем и никогда