– Ну, а патроны когда будут?

– Прямо сейчас.

Петрович сунул руку в ведро, достал из воды аккуратно запаянный в плотный целлофан рожок к автомату Калашникова и кинул его сержанту.

Макарычев поймал пакет, вспорол ножом, достал магазин и придирчиво осмотрел. Затем выкатил на ладонь патрон. Внешне все было в порядке. Даже маркировка вокруг капсюля имелась.

– Ну, как? – спросил Петрович. – Подойдет?

Прежде чем ответить, Макарычев вставил патрон в магазин, прищелкнул обойму к автомату, передернул затвор, одной рукой поднял автомат, направив ствол вверх, и нажал на спусковой крючок.

Грохнул выстрел. Пуля с визгом прошила доску крыши.

– Годится, – сержант довольно хлопнул по автоматному прикладу.

За следующие десять минут Петрович выловил из ведра с водой двенадцать плотно набитых патронами магазинов и шесть нелетальных гранат – четыре дымовые и две клейкие.

Теперь можно было и в бой. Пока местные все еще раздумывают, сжечь непрошеных гостей или утопить.

Макарычев был почти уверен в том, что Стецука с Муратовым держат в Антиповом доме. Теперь, когда у них было оружие, можно было попытаться нейтрализовать местных ополченцев с помощью нелетальных гранат и освободить пленных. Если не удастся – тогда уходить. Оторваться от преследования, вывести группу за пределы информационного поля и вернуться назад. За своими. Если потребуется, он сделает это один. Хотя и от помощи отказываться не станет.

– Сержант! – подал голос сверху Дергачев. – Что-то происходит.

– Что? – вскинул голову Макарычев.

– Оживились местные.

– А с моей стороны все тихо, – добавил Ерохин. – Как стояли, так и стоят.

– Несколько человек… Четверо. Идут к двери сарая.

– Собирайтесь! Быстро! – отрывисто бросил сержант.

А сам первым делом схватил сосредоточенно вылизывавшего задранную вверх заднюю ногу кота, кинул его в переноску, захлопнул дверцу и пристегнул пластиковый контейнер к рюкзаку.

– С ними пленный, – сообщил Дергачев.

– Оба?

– Нет – один.

– Кто?

– Кажется… Да, Стецук!

– А Муратов где?

– Не видно.

– Ладно, все вниз! Живо! Хватайте вещи!

Рюкзак – на плечи. Инфравизор – на лоб. На затылок – кепи. Автомат в руках. Штык-нож на поясе. Все. Порядок.

– Эй, служивые! – раздался с улицы негромкий оклик.

Макарычев замер. Автомат в правой руке поднят стволом вверх. Предохранитель снят. Приклад упирается в плечо. Палец на спусковом крючке.

– Чего надо?

– Ну, тут приятель ваш!

Голос Антипов. Хотя это мог оказаться и рип. Да, скорее всего, рип. С чего это вдруг Антипу самому вперед лезть. Если только… Да нет, не похоже на то, чтобы он вдруг замириться решил. С какого перепугу?..

– И дальше что?

– Ну, значит, дверь открой!

Макарычев окинул быстрым взглядом подчиненных. Все с рюкзаками за спинами, с оружием в руках.

– Зачем?

– Тут приятель твой сказать тебе чего-то хочет!

Местные, похоже, за полных идиотов их держат, если надеются поймать на таком дешевом трюке.

– Пусть так говорит!

– Не, служивый, ты лучше дверь открой.

Вот же настырный, зараза!

Макарычев поднял левую руку с открытой ладонью – полная готовность!

– Стецук! Ты как там?.. Я не слышу ответа!

– Ну, я же сказал тебе, служивый, дверь открой! Через закрытую дверь говорить не станем!

– Отпустишь его, если дверь открою?

– Ну, держать точно не стану.

И вроде бы насмешки в голосе не слышно.

– А другого?

– Ну, вот о другом и поговорим.

Макарычев посмотрел на Тарью. Девушка качнула головой из стороны в сторону. И что она хотела этим сказать? Что не стоит доверять местным? Так он и сам это понимает!

Макарычев перевел планку предохранителя в положение автоматической стрельбы и со злостью дернул затвор. Коротко тряхнул головой, чтобы полумаска инфравизора опустилась на лицо.

Все! Держитесь, гады!

Макарычев кивнул Герасиму. Тот взялся обеими руками за слегу, осторожно поднял ее и тихо положил на пол.

Макарычев замер. Прислушался.

Тишина. Как будто уши ватой заложены. Или весь мир провалился в темное и немое вселенское Ничто.

Сержант указал пальцем на дверь.

Пущин отвел в сторону прибитую к дверному косяку вертушку, просунул палец в щель между досками и медленно потянул дверь на себя.

В призрачном зеленоватом свете Макарычев увидел окруживших сарай рипов. Они стояли неподвижно, будто вбитые в землю колья. Безразличные ко всему. Готовые. Знать бы еще, к чему? Что у них на уме? Или, вернее, у того, кто ими управляет… Однако интересная мысль… Макарычев вытянул из ножен на поясе штык-нож и прищелкнул его под стволом автомата… Рипов контролируют местные отшельники. А ими, в свою очередь, управляют башни. Управляют так тонко, что местные даже и не подозревают, что действуют не по собственной воле. Что все желания, которые они считают своими, на самом деле внушены им башнями. Процесс принятия решений людьми, постоянно обитающими в зоне информационного поля, осуществляется посредством плотно обосновавшихся в их мозгах уинов. Сидят эти твари в синапсах и локусах и перенаправляют нервные импульсы туда, куда считают нужным… Стрелочники хреновы… Ну да. Как иначе у набожного человека оказалась в женах сисястая фотомодель с обложки глянцевого журнала? Какой нормальный поп позволит превратить свою церковь в презерватив для информационной башни?.. Однако то, что Макарычев понимал истинную причину происходящего, не давало ему никакого преимущества перед местными. Скорее, даже наоборот – ему было жалко людей, которые сами не ведают, что творят. Которых, возможно, ему придется убивать ради того, чтобы самому остаться живым и помочь выжить своим парням.

Чуть впереди остальных стояли трое человек… Хотя, скорее всего, это тоже были рипы. В центре – рип-Антип. По краям – двое незнакомых сержанту бородатых, словно эмиши, рип-отшельников. У ног рип-Антипа на коленях, согнув спину и опустив непокрытую голову, со связанными за спиной руками стоял ефрейтор Стецук.

– А, служивый! – завидев Макарычева, осклабился рип-Антип.

Сержант глянул на небо. Большая круглая луна раскачивалась из стороны в сторону, перепрыгивала с места на место, будто разучивала невесть кем придуманный, диковатый танец. Получалось у нее пока что не очень.