— И не сойдете. Потому как крови у вас пришли не далее, как позавчера. Были б вы в тягости — этого не случилось бы.

Панна Кристина сверкнула глазами.

— Ваше величество, да! Я совершила ошибку, оставив мужа! Но я слабая женщина! Я могла бояться! И я могу загладить свой грех молитвой и покаянием!

— Вот и загладите. В монастыре, после пострига.

— Но я не хочу!

— А тогда вас будут судить по обвинению в предательстве.

— Ваше величество?!

Марфа людоедски улыбалась.

— А как это еще назвать? Вы предали своего мужа, а значит, могли предать и страну. И возможно, так и поступили. Иначе как бы вы добрались со значительными ценностями до столицы, когда кругом рыскали татары?

Кристина побледнела.

— Вас, определенно, нужно допросить со всей строгостью…

— Ваше величество! Помилосердствуйте!

Марфа покачала головой.

— Нет, пани Кристина. Выбор у вас прост. До завтра вы решаете, кто вы теперь — предательница или смиренная инокиня. Подумайте.

Королева развернулась и вышла из комнаты, оставляя пана наедине с его женой.

Кристина упала на колени.

— Ежи! Прости меня, умоляю!

Ежи покачал головой.

— Я тоже просил тебя.

— У тебя есть другая?! Кто эта дрянь!?

Ежи усмехнулся.

— Кристина, у тебя есть время до завтра. Прощай.

Развернулся и вышел.

Панна Кристина осталась одна. Глухо стукнул засов. Женщина бросилась к окну — высоко. Разобьется. К двери… но выхода не было.

Его вообще не было.

Женщина опустилась на кровать. По щекам ее катились горькие слезы. Ну как же так, как так?!

* * *

Марфа благосклонно смотрела на Барбару. Ей по сердцу была эта девочка, которая готова была за любимым и в огонь, и в воду.

Девушка же смотрела на королеву — и не отводила глаз.

— Ваше величество вы можете думать обо мне дурно…

— Но я так не думаю. Вот предо мной две женщины. Одна уехала, вторая осталась, хоть и грозила ей опасность. Любовь — такое дело…

— Я люблю Ежи, но разве мы сможем быть вместе?

Марфа пожала плечами.

— Лично я не вижу никаких преград. Почти.

Бася вздохнула. Она‑то как раз их видела. Там, в Каменце, все было легко и просто. Тетка уехала, бросив Ежи — самого лучшего, доброго, умного, любимого и вообще замечательного. И их ждала неминуемая смерть, и Басе казалось, что она обязана сказать ротмистру о своих чувствах.

Пусть он даже ее не любит. Но может быть, Ежи позволит ей быть рядом?

Она не ждала взаимности, и когда оказалось, что он — тоже любит, растерялась. А потом все стало легко и просто. На них шла громадная армия, разбить которую не было никакой возможности. А значит…

Им оставалось только умереть. И она молилась день и ночь, чтобы господь не позволил ей пережить любимого, ведь самоубийство — это страшный грех. А ее сердце остановится в тот миг, когда Ежи не станет, и жить ей будет незачем.

Она бы кинулась вниз со стены Каменца, но вот жить…

К жизни она оказалась не готова. В другом мире оставались жена Ежи, в другом мире был Краков… И сейчас ей предстояло жить — здесь. А как?

Она просто растерялась.

Марфа смотрела на нее почти с материнской улыбкой.

— Бася, вы позволите называть вас так?

— Да, ваше величество.

— Первая преграда к вашему счастью — пани Кристина. Но я на нее разгневана, ваш муж… да — да, я считаю Ежи вашим мужем и никак иначе — тоже. Так что ей предстоит отправиться в монастырь. Я ведь правильно догадываюсь, их семейная жизнь не была счастливой?

Бася покраснела до мучительного свекольного оттенка. Марфа покачала головой.

— Если бы пани Кристина вела себя иначе и осталась с мужем — я не стала бы помогать вам. Но теперь уж — что сделано, то сделано. Так что одно из препятствий вполне устранимо. Второе…. Клан Езерковских.

Бася кивнула. Она тоже об этом думала. Им с Ежи просто не дадут жить спокойно.

— Мужу они пока нужны, а потому придется уехать вам.

— Ваше величество?

— Я поговорю с братом. Ему нужны такие люди, как Ежи. Скажу более, я напишу сестре, принцессе Софье. Если она возьмет вас под свое покровительство, можете считать свою жизнь устроенной.

— Благодарю вас, ваше величество!

Марфа чуть пожала плечами.

— Не стоит. Дайте мне обещание, что вернетесь, когда все утихнет. Да, Вам придется лет десять провести вдали от родины, пока болото успокоится, кто‑то умрет, кто‑то уедет…. но потом вы сможете вернуться домой. У вас есть дом — и он здесь. Помните об этом.

Бася упала к ногам королевы. Марфа подняла девушку и вручила ее с рук на руки удачно зашедшему пану Ежи. Чуть вздохнула.

Так она мужа не любила.

Не дано?

Наверное. Но все равно чуть грустно. Что ж, она поможет этим влюбленным. Грех не посодействовать им, настолько они подходят друг другу, так у них глаза светятся…

Кристину, конечно, жалко, но… она поступила не как благородная панна и не как верная жена. Этого достаточно для осуждения. Конечно, расплата слишком жестока, но как знать? Может быть, в монастыре она себя и найдет?

Посмотрим…

* * *

Первое письмо получила Софья. Даже раньше отца — тому писали официально, а ей — нет. Марфа накидала несколько строчек — все живы, все целы, победили, возвращаются!!!

И Софья засияла.

Живы!

Возвращаются!!!

Вот так и не понимаешь, насколько тебе дорог и ценен человек, пока перед тобой не встает страшная опасность потерять его. И дай Бог, чтобы потом поздно не было.

Софья перекрестилась и направилась в церковь, к Аввакуму.

— Батюшка, поговорить надо…

Аввакум привычно кивнул. Что‑что, а исповедаться у девушки привычки не было, так разве что, формально она выполняла свой долг. Но поговорить с ней было удивительно интересно. Неординарный ум, странные, нелогичные вроде бы, суждения, но неожиданно верные решения. И… вера?

Религиозной он Софью никогда не назвал бы. Она верила не так, как его духовная дочь, Феодосия Морозова, вовсе нет. Она могла не соблюдать те или иные каноны, могла неуважительно отозваться о ком‑то из церковников, она — могла. И в то же время, где‑то глубоко внутри нее было твердое убеждение, что Высшая сила — есть.