– Кто доел? – удивленно спросил лорд Крикет. – Демократия? Либерализм?

– Демократия, либерализм – это все слова на вывеске, она правильно сказала. А реальность похожа, извините за выражение, на микрофлору кишечника. У вас на Западе все микробы уравновешивают друг друга, это веками складывалось. Каждый тихо вырабатывает сероводород и помалкивает. Все настроено, как часы, полный баланс и саморегуляция пищеварения, а сверху – корпоративные медиа, которые ежедневно смачивают это свежей слюной. Вот такой организм и называется открытым обществом – на фиг ему закрываться, он сам кого хочешь закроет за два вылета. А нам запустили в живот палочку Коха – еще разобраться надо, кстати, из какой лаборатории, – против которой ни антител не было, ни других микробов, чтобы хоть как-то ее сдержать. И такой понос начался, что триста миллиардов баксов вытекло, прежде чем мы только понимать начали, в чем дело. И вариантов нам оставили два – или полностью и навсегда вытечь через неустановленную жопу, или долго-долго принимать антибиотики, а потом осторожно и медленно начать все заново. Но уже не так.

– Ну, с антибиотиками у вас никогда проблем не было, – сказал лорд Крикет. – Весь вопрос в том, кто их будет назначать.

– Найдутся люди, – сказал Александр. – И никакого Мирового банка или там Валютного фонда, которые сначала эту палочку Коха прописывают, а потом тазик подставляют, нам в консультанты не надо. Проходили уже. Мол, отважно взвейтесь над пропастью, покрепче долбанитесь о дно, а потом до вас донесутся вежливые аплодисменты мирового сообщества. А может, нам лучше без этих аплодисментов и без пропасти? Ведь жила Россия своим умом тысячу лет, и неплохо выходило, достаточно на карту мира посмотреть. А теперь нам, значит, пора в плавильный котел, потому что кто-то хорошо торганул цветами. Это мы еще посмотрим, кому туда пора. Если кто-то сильно хочет нас переплавить, может оказаться, что мы ему самому поможем расплавиться в черный дым. Чем, у нас есть, и долго еще будет!

И Александр оглушительно стукнул кулаком по столу, так, что проектор и ноутбук подскочили. Затем наступила тишина. Стало слышно, как между окном и шторой бьется заблудившаяся муха.

Иногда я сама не понимала, что вызывает в моей душе большее смятение – чудовищный инструмент любви, с которым я имела дело, когда он превращался в волка, или эти дикие, поистине волчьи взгляды на жизнь, которые он высказывал, пока был человеком. Возможно, второе завораживало меня так же, как и… Я не стала додумывать эту мысль до конца – она была слишком пугающей.

Тем более что завораживаться было нечем. Несмотря на весь свой кажущийся радикализм, он говорил только про следствия и даже не упомянул причину – верхнюю крысу, занятую чмокающим самососуществованием (вот почему я так не люблю слово «минет», подумала я, вот она – психопатология обыденной жизни). Впрочем, скорей всего Александр все понимал, но, как и положено оборотню, хитрил: жить в Семейной Аравии и не замечать аппарата можно только за большие деньги, а они у него были. А может, и не хитрил… Ведь я сама все поняла про upper rat и хуй сосаети только тогда, когда стала объяснять это в письме сестренке Е. А как работает голова у волка, я пока не знала.

Первым в себя пришел лорд Крикет. На его лице отразилась искренняя печаль (я, конечно, не подумала, что она искренняя, – просто мимическое мастерство британского аристократа требовало именно этого слова). Он поглядел на часы и сказал:

– Я могу в чем-то понять ваши эмоции. Но, если честно, мне скучно следить за маршрутом, по которому движется ваш ум. Это такая бесплодная пустыня! Люди проводят в подобных спорах всю жизнь. А потом просто умирают.

– А что, – спросил Александр, – есть другие варианты?

– Есть, – сказал лорд Крикет. – Поверьте мне на слово, есть. Среди нас живут существа иной природы. Вы, как я понимаю, испытываете к ним серьезный интерес. Так вот, этих омерзительных оборотней, как вы выразились, не занимают пустяки, о которых вы говорите с таким жаром. И они не прикрываются либеральной вывеской – тут вы ошиблись. Они вообще не замечают миражей, которые заставляют вас краснеть и молотить кулаком по столу…

Александр хмуро опустил голову.

– Вряд ли вы даже сумели бы объяснить им, – продолжал лорд Крикет, – что именно вызывает у вас столько желчи. Как сказал Торо, they march to the sound of a different drummer[23]… У них вообще нет идеологии, но это не значит, что они обделены судьбой. Совсем наоборот. Их существование намного реальнее человеческого. Ведь то, о чем вы сейчас говорили, – просто сон. Возьмите газету пятидесятилетней давности и прочтите ее. Кургузые глупые буквы, ничтожные амбиции мертвецов, еще не знающих, что они мертвецы… Все это, нынешнее, о чем вы так печетесь, ничем не отличается от бурлившего в умах тогда – разве что поменялся порядок слов в заголовках. Опомнитесь!

Александр совсем втянул голову в плечи. Лорд Крикет, оказывается, умел брать за живое.

– Разве вам не интересно узнать, кто эти существа иной природы? Понять, в чем их отличие от людей?

Александр окончательно смутился.

– Интересно, – буркнул он.

– Тогда забудьте всю эту чушь, и перейдем к делу. Сегодня я расскажу о том, что скрывается за способностью некоторых людей превращаться в зверя – способностью реальной, а не метафорической. Энфи, все работает? Тогда погаси, пожалуйста, свет…

*

– То, что вы сейчас услышите, – сказал лорд Крикет, – принято относить к области эзотерического знания. Поэтому просьба сохранять услышанное в секрете. Информация, которой я собираюсь с вами поделиться, восходит к ложе «Розовый Закат», еще точнее – к Алистеру Кроули, Дэвиду Боуи, Пет Шоп Бойз и их линии тайной передачи. Требование секретности, о котором я говорю, принципиально не столько для ложи, сколько для вашей собственной безопасности. Принимаете ли вы это условие?

Мы с Александром переглянулись.

– Да, – сказала я.

– Да, – чуть помедлив, повторил Александр.

Лорд Крикет тронул клавишу ноутбука. На стене возникла диаграмма – сидящий в лотосе человек, по позвоночнику которого проходила вертикальная линия. На этой линии размещались помеченные санскритскими знаками символы, похожие на разноцветные шестеренки с разным числом зубцов.

– Вы, вероятно, знаете, что человек – не просто физическое тело с нервной системой, замкнутой на восприятии материального мира. На тонком плане человек представляет собой психоэнергетическую структуру, которая состоит из трех энергетических каналов и семи психических центров, называемых чакрами.

Лорд Крикет провел пальцем по чему-то вроде велосипедной цепи, соединявшей шестеренки на позвоночнике.

– Эта тонкая структура не только регулирует духовную жизнь человека, но и отвечает за то, каким ему представляется окружающий мир. Каждая чакра связана с определенным набором психических проявлений, на которых я не буду останавливаться. Нам важно то, что, в соответствии с традиционным оккультным воззрением, духовный прогресс заключен в подъеме по центральному энергетическому каналу силы, называемой «кундалини», или «змеиная сила».