Варгович сосредоточенно кивнул:

– Продолжайте.

– Фобос хотел продать ее ноу-хау марсианам еще до того, как их океаны замерзли. Разумеется, Демархия тоже высоко оценила ее таланты. Чолок перетащила всю свою команду в Кадм-Астерий, один из здешних висячих городов.

– Мм… – Варгович наконец-то уловил суть. – К тому времени мы ее уже завербовали.

– Правильно, – подтвердил инструктор. – Только не нашли для нее четкого применения.

– Тогда к чему весь этот разговор?

Инструктор улыбнулся. Он всегда улыбался, когда Варгович выходил из образа почтительного подчиненного.

– К тому, что спящий агент не желает залечь на дно.

Инструктор прикоснулся рукой к изображению Чолок и заставил ее заговорить. Это было перехваченное Гильгамешем видео, искромсанное монтажными склейками и резкими скачками кадра.

Казалось, будто Чолок передавала устное сообщение старому другу из Исиды. Она что-то быстро говорила, сидя в белом кабинете с неподвижными медицинскими сервиторами за спиной. На полках стояли колбы с препаратами, помеченные разноцветными кодами. Крестообразная кушетка с керамическими дренажными каналами напоминала стол для вскрытия.

– Чолок связалась с нами месяц назад, – сказал инструктор. – Это кабинет в ее клинике.

– Она пользуется третьим кодом фразового внедрения, – заметил Варгович, прислушиваясь к ее речевым оборотам и вылавливая смысл из обычного во всем остальном каназианского языка.

– Это последний код, которому мы ее обучили.

– Хорошо. И чего она добивается?

Инструктор тщательно подбирал слова, скользя взглядом по выжимкам из сообщения Чолок.

– Хочет нам что-то передать. Что-то очень ценное. Нужен толковый человек, чтобы тайно вывезти это.

– Лестью можно добиться чего угодно, инструктор.

Мелодия поднялась до точно выверенного крещендо в тот момент, когда лифт прошел через последний слой льда. Вид вокруг и снизу был буквально головокружительным, и Варгович изобразил на лице именно такое восхищение, какое соответствовало его марсианской легенде. Разумеется, он знал историю Демархии. Знал, что висячие города поначалу служили точками входа в океан – наполненные воздухом наблюдательные купола, соединенные с поверхностью узкими шахтами, которые погружались в километровую толщу ледяной коры. Когда ученые обследовали необычно гладкую кору, они заметили, что характер трещин на ней сходен с трещинами земного ледяного шельфа, а это подразумевает наличие водного океана. Европа находится дальше от Солнца, чем Земля, но жидкостную форму океана обеспечивает не солнечная энергия, а нечто иное. Вращение вокруг Юпитера создает перегрузки, изгибающие силикатное ядро спутника, и тектоническое тепло проникает в океан через гидротермальные жерла.

Спуск в город немного напоминал вхождение в амфитеатр, разве что без сцены, а скорее с бесчисленными рядами круто обрывающихся балконов. Они тянулись в заполненную светом бесконечность, а в семи или восьми километрах ниже конические очертания города сходились в одну точку. До противоположной стороны, уровни которой поднимались один над другим, подобно геологическим пластам, было не меньше полукилометра. Весь атриум от подножия до вершины пронизывала широкая прозрачная башня, сияющая дымчато-зеленым океаном и массой похожих на водоросли растений, которую выращивали пловцы-жабраки. Лампы искусственного солнечного света горели среди водорослей, словно рождественские гирлянды. Наверху башня разветвлялась, и ее пульсирующие трубы уходили в океан. Офисы, магазины, рестораны и жилые помещения громоздились друг на друга или нависали над прорвой изящных балконов, вьющихся по глянцевитым стенам из объемного полимерного хитина, основного строительного материала в Демархии. Тонкие, как паутина, мостики арками выгибались над атриумом между рекламными панно, выступами и огромными прозрачными статуями, отлитыми из более мягкой разновидности того же самого хитинового полимера. Каждая свободная поверхность была покрыта неоновыми, голографическими или энтоптическими изображениями. Повсюду толпились люди, и у всех Варгович отмечал чуть рассеянное выражение лица, словно их мысли не были полностью сосредоточены на происходящем здесь и сейчас. Ничего удивительного: каждому гражданину внедрялся имплантат, постоянно выспрашивающий его мнение по тому или иному аспекту жизни Демархии. Говорят, что назойливое присутствие имплантата со временем начинает ускользать от сознания, так что участие в демократических процессах становилось почти автоматическим.

Это вызывало у Варговича не меньше отвращения, чем интереса.

– Очевидно, то, что хочет нам передать Чолок, – это не какая-нибудь песчинка, – с рассудительным спокойствием проговорил инструктор. – Иначе она все передала бы на ФВ-3.

Варгович подался вперед:

– Так она не сказала, что это такое?

– Сказала только, что это может поставить под угрозу висячие города.

– Вы ей доверяете?

Варгович почувствовал приближение одного из редких мгновений неосторожной откровенности инструктора.

– Может, она и спящий агент, но не совершенно бесполезный. Она помогала нам, когда провалился… Помнишь дело Манципла?

– Если это вы называете успехом, то, похоже, на сей раз провалюсь я.

– Фактически это информация Чолок убедила нас в том, что вытаскивать Манципла нужно через океан, а не через переднюю дверь. Если бы служба безопасности Демархии взяла Манципла живым, она узнала бы, чем мы там занимались последние десять лет.

– А вместо этого Манципл получил гарпун в спину.

– Да, операция прошла не без сбоев, – пожал плечами инструктор. – Но не стоит думать, что Чолок этим разоблачила себя… Естественно, такие мысли приходили нам на ум. Но если бы Манципл действовал иначе, было бы еще хуже. – Инструктор сложил руки на груди. – Конечно же, он мог бы на это пойти, но в таком случае ты первый должен признать, что Чолок не грозит опасность.

– Пока не доказано обратное.

– Так ты это сделаешь? – просиял инструктор.

– Как будто у меня есть выбор.

– Выбор всегда есть, Варгович.

«Да, – подумал Варгович, – выбор есть всегда: или ты делаешь все, о чем бы ни попросил Гильгамеш, или тебя депрограммируют, киборгизируют и отправят добывать серу на склонах патеры Ра. Не самый лучший вариант».

– И еще одно…

– Да?

– Когда я заберу то, что есть у Чолок…

Чуть улыбнувшись, инструктор ответил шуткой, знакомой только узкому кругу и не требующей объяснений:

– Уверен, что достаточно будет обычных процедур.

Лифт затормозил у паспортного контроля.

Охранники-демархисты стояли с оружием наперевес, но не проявили к Варговичу никакого интереса. Историю о том, что он прилетел с Марса, проглотили не поморщившись и подвергли его только обычному набору процедур: просканировали нейронные и генетические образцы на наличие патологий и омыли тело в восьми видах диковинных излучений. Последняя формальность заключалась в том, чтобы выпить глоток шоколада. Напиток содержал миллиарды микроскопических медицинских машин, которые проникли в его внутренности, разыскивая спрятанные наркотики, оружие и запрещенные биомодификации. Варгович знал, что ничего незаконного у него не найдут, но все-таки вздохнул с облегчением, когда машины достигли его мочевого пузыря и запросились обратно в Демархию.