старший прапорщик! … Или, пан старший прапорщик! Это как вам будет угодно, панэ полковныку! – Васильев усмехнувшись, слегка дернул головой. Это у него осталось после контузии полученной в том страшном бою на таджикской границе, когда одна их застава почти сутки «держала» шедших на прорыв афганских моджахедов. В Белопольском погранотряде все знали это нервное подергивание. Оно было выражением крайнего недовольства старшего прапорщика, и не сулило ничего доброго тому, кто стал причиной этого недовольства. – А во вторых, – продолжил Васильев, – я, будет вам известно, служу не подполковнику Калайтанову. Я нахожусь на службе у государства… Пусть даже такого, как Украина.

– Да… – кратко сказал Загорулько. – На вид ты умней. Ан-нет. Как твой Калайтанов – дурак дураком. Значит, пойдешь за ним следом.

Глаза Васильева сузились, и Загорулько показалось, что они стали похожи на прорези для стрельбы в «броне» БТРа.

– А в третьих, полковник! – старший прапорщик взял Загорулька за лацкан шинели, смял его в своем немаленьком кулаке и чуть дернул полковника на себя. Тот попытался вырваться. Но это ему не удалось, (Васильев прихватил его крепко), а только кургузо засучил ножками и неуклюже задергал обвислыми руками. – … а в третьих – набить бы тебе морду… Так, по настоящему… До кровавых соплей… Да воспитание не позволяет… И руки марать о такое «говно», как ты – не хочу… Вони потом много будет… – старший прапорщик оттолкнул Загорулька от себя, и добавил: – Короче, полковник, надеюсь, ты все понял?!

Загорулько, делая шаг назад, поскользнулся на сырой траве и, не удержавшись на ногах, сел на задницу. В прямом смысле этого слова. Испугавшись, что его сейчас ударят, он попытался быстро вскочить на ноги. Но снова поскользнулся и в этот раз оказался уже на четвереньках.

– А ты полковник, в ногах слабоват! – со злорадством заметил Васильев.

Полковнику Загорулько в конце концов удалось стать на ноги. Его бил озноб. Его трясло от злости и унижения, которого полковник еще никогда не испытывал! Казалось еще секунда, и он в ярости бросится на Васильева, начав рвать и грызть его зубами!

Но ничего не произошло! Вместе с яростью появился животный страх, который «застрял» в нем с детства, когда его больно били, и который Загорулько не смог его перебороть в себе, даже, повзрослев.

Сквозь туман в голове Загорулько понимал, что физически он не слабее прапорщика, и смог бы драться с ним на равных! Но ему просто не хватало характера! А это было хуже всего! От этого стало особенно противно! Он снова не смог постоять за себя по-мужски, с кулаками…

Его «прошиб» стыд! Его, полковника «опустили» второй раз за день! Второй раз! И кто?! Какой-то «прапор»! Он, судорожно дергая головой, посмотрел по сторонам – не увидел ли кто, что с ним произошло.

С другого конца поляны, откуда в сторону хутора только отъехал «Лендкрузер», к ним быстрым шагом приближались Митяев с журналистами. И судя по их лицам – они видели его падение.

« – Падение в прямом и переносном смысле…» – мелькнула мысль в голове у Загорулька.

Следом закрутилась вторая: « – Второй раз за день! Второй раз за день!!!».

И вдруг ни откуда появилась еще одна, третья по счету: « – А, Бог, любит Троицу!»

Прозвучала она – ехидненько, с издевкой. Но, при этом, с каким-то явным намеком. И, как показалось полковнику – с предостережением.

Загорулько попытался уловить суть этого намек. И он его уже как будто понял! И, даже, успел задуматься над ним, но подбежавший Митяев спутал все мысли.

– Что случилось, товарищ полковник? – окликнул он начальника.

– Ничего… – севшим голосом ответил ему Загорулько. Он опустил голову и посмотрел на свои, измазанные свежей травой и грязью, форменные брюки. Достал с кармана шинели носовой платок и попытался оттереть их. С этого ничего не вышло. Лишь измазался сам платок.

Загорулько в сердцах бросил его в кусты, поднял голову и уперся взглядов в Васильева.

– Поскользнулся я… А вот старший прапорщик мне помог подняться… Я очень ему благодарен! – Загорулько сделал особое ударение на слове «очень» и улыбнулся. Хотя улыбкой эту гримасу можно было назвать с большой натяжкой. Это скорее был оскал испуганного и обозленного животного. Секунду помедлив, он продолжил:

– Так что, будем считать, что за мной должок перед вами товарищ старший прапорщик Васильев.

– На Украине, господин полковник, говорят «нэпэрэймайтэсь»… Не переживайте, то есть… Это такая мелочь – что не стоит даже об этом разговоры говорить! – в тон ответил ему Васильев.

– Да нет… – полковник покачал головой. – Свои долги я возвращаю… Причем, с процентами… Ну да ладно! Это все, как говориться – «лирика»… Заболтались мы что-то с вами… Давайте перейдем к делу!

Загорулько полностью взял себя в руки.

– Вы уже в курсе, что я принял на себя командование по проведению данного задержания. Вам, как старшему на данном участке, хочу представить моих спутников. Майора Митяева вы знаете. – Загорулько указал рукой на подчиненного. Васильев согласно кивнул головой. – А это тележурналисты с канала «1+1» Маричка Западалко и Сергей Иванов. Они будут проводить съемку всего происходящего. Так что у вас товарищ старший прапорщик есть возможность стать телезвездой!

– Очень приятно! Ноя лучше я побуду в вашей тени господин полковник! – с ухмылкой ответил Васильев. Вся эта возня с журналистами ему уже не нравилась. Но в данной ситуации от него ничего не зависело, и потому пришлось просто согласно кивнуть головой.

– Ну, что ж, доложите мне обстановку, господин старший прапорщик! – приказал Загорулько.

– Слушаюсь, панэ полковныку! – отрапортовал Васильев. Прозвучало это так, что окружающие не поняли серьезно это было сказано, или с издевкой.

« – Да… Вот это «серпентарий»! – подумала Маричка. – По хлеще нашего канала… Надо все снимать! Покажут, не покажут, но материал пригодиться…»

– Давайте пройдем ближе к берегу! – предложил Васильев. – Там в зарослях ивняка у нас наблюдательный пункт. С него хорошо видна и сопредельная сторона, и дорога, ведущая к дамбе.

– Ну, давайте, пройдемте! – сказал Загорулько, и процессия во главе с Васильевым двинулась к кустам на берегу озера. В этот момент на груди у прапорщика зашипела рация и с нее донеслись позывные:

« – Заслон», я «Граница»! Прием!».

Васильев взял станцию в правую руку, и, нажав тангенту, ответил:

« – «Граница», я «Заслон»! Прием!»

« – «Заслон», – снова затрещала радиостанция, – на сопредельной стороне наблюдается движение транспорта! Прием!».

– Я сейчас буду! – не по «уставному» ответил Васильев. Станция замолчала. Компания быстрым шагом преодолела расстояние, отделявшее ее от зарослей. Здесь ее ждало вполне комфортабельное, как