«Пелла» сливалась с черным узелком в сети темных кораблей, соединенных направленными лучами для обмена планами и стратегиями. Полной невидимости добиться не удалось. Враг наверняка сканировал просторы небес в поисках Свободного флота, к тому же дюзовый выхлоп их был так же заметен, как у кораблей Земли и Марса, да и чьих угодно. Мир испещрен миллиардами ровно светящихся точек – звезды и галактики раскинулись во времени и пространстве, потоки их фотонов преломляются гравитационными линзами и подвержены сносу от расширения вселенной. Искорку двигателя легко пропустить, или спутать с другим источником света, или скрыть за одним из астероидов, которых в системе – как пылинок в соборе.

Никто не знал, сколько их кораблей сумели опознать и проследить внутряки. И не было уверенности, что их датчики выделили все суда так называемого единого флота. Вакуум слишком велик, чтобы быть в чем-то уверенным.

С внутряками проще, потому что многие из них гнали к Церере, однако кто знает, не зависли ли в пустоте на баллистических орбитах несколько погасивших двигатели охотников? Сам Марко прятал таким способом крупицы Свободного флота – во всяком случае, если верить Каралу. Корабли, не задействованные в первых атаках, кружили по своим орбитам на манер теплых астероидов. Спали в ожидании своего срока. Возможно, так оно и было, хоть от отца Филип об этом пока не слышал. А хотелось думать, что отец бы ему сказал.

Пустые дни тянулись долго, скручивались в клубок вокруг одного всепоглощающего вопроса. Контратака. Удар, который докажет, что отступление от Цереры было тактическим ходом, а не слабостью. Этот удар, как ничто другое, – так сказал Марко, и Филип поверил – продемонстрирует, что Свободный флот разбить невозможно. В тренажерках и на камбузах спорили и гадали. Станция Тихо – коллаборационистское крыло АВП. Марс меньше всего пострадал от первых ударов, а наказания он заслуживал не меньше Земли. Луна стала новым центром сил ООН. Станции Келсо и Рея не признали Свободного флота, показав свое истинное лицо.

Еще были подчиненные земным корпорациям добывающие компании по всему Поясу. Легкая, беззащитная добыча. А то закрепиться на Ганимеде, взять в свои руки продовольственное снабжение Пояса. Поговаривали даже насчет посылки экспедиций за кольца. Вернуть свое у колоний, которым в любом случае нечего там делать. Или установить над новыми планетами платформы и собирать с них дань. Устроить политический переворот, а всех ублюдков во всех колодцах – в кандалы.

Филип только улыбался и пожимал плечами – пусть думают, будто он что-то знает. Марко не говорил с ним о своих планах. Пока не говорил.

А потом пришло сообщение.

«Я всегда тебя уважала». Так оно начиналось. Мичо Па, вождь перехватчиков. Филип ее помнил, но своего мнения о ней не составил. Компетентный лидер, скромную славу ей принесли действия на «Бегемоте», когда в медленной зоне сошел с ума капитан. Отцу она нравилась тем, что ненавидела Фреда Джонсона, сбежала от него, и еще она была из астеров, и хороша собой – такое лицо Поясу приятно будет видеть, когда колонистским кораблям вскроют брюхо, чтобы выпотрошить сокровища. Только вот теперь она смотрела в камеру своего корабля: волосы зачесаны назад, темные глаза серьезны. Сейчас она не выглядела хорошенькой.

– Я всегда уважала вас, сэр. Вы много сделали для независимости Пояса. Я горжусь тем, что работала с вами. Прежде чем продолжу, я прошу понять, что целиком и полностью предана нашему делу. По трезвом размышлении, после долгих раздумий я вижу, что не могу принять перемены в плане перераспределения. Я понимаю, что стратегия требует лишить поставок врага, но совесть не позволяет мне отказать в обеспечении нуждающимся гражданам Пояса. Поэтому я решила продолжать план перехвата и снабжения в таком виде, как он был принят изначально.

Строго говоря, я выхожу из повиновения, но твердо верю: вспомнив, что Свободный флот создавался для обеспечения наших людей, вы согласитесь с моим выбором.

Она закончила салютом по форме Свободного флота. Эту форму, как и все прочее, создал его отец. Филип прослушал заново, с начала до конца, ощущая, что Марко смотрит больше на него, чем на женское лицо на экране. Камбуз опустел. Нет, не просто опустел. Обезлюдел. Команда «Пеллы», не дожидаясь приказа, эвакуировалась, оставив помещение Марко с Филипом. Если бы не задержавшийся в воздухе запах карри, не кофейные пятна на столах, можно было поверить, что корабль только что принят.

Филип не знал, сколько раз просматривал это сообщение отец, как он воспринял его в первый раз и что он скрывает сейчас за маской спокойствия. Неуверенность узлом стянулась под ложечкой. Филип понимал, что это сообщение – экзамен для него, и не знал, что делать.

Когда Мичо Па отсалютовала второй раз, Марко расправил плечи, движением показывая, что пора переходить к следующей части разговора, какой бы она ни была.

– Это мятеж, – сказал Филип.

– Да, – хладнокровно, взвешенно ответил Марко. – Ты думаешь, она права?

«Нет!» уже рвалось из горла, но Филип его проглотил. Слишком очевидный ответ. Он, ощущая на себе отцовское внимание, как горячий луч, взвесил вариант «Да». И тоже отбросил.

– Это не важно, – медленно заговорил он. – Не важно, права она или нет. Она подрывает твою власть.

Марко протянул руку и пальцем надавил сыну на кончик носа. Как в детстве, когда они были еще отцом и сыном, а не вождем и подчиненным. Взгляд Марко смягчился, ушел в сторону. Филипа пронзило мгновенное, беспричинное чувство одиночества.

– Подрывает, – согласился Марко. – Даже если она права – а она не права, но даже если… – могу ли я это спустить? Это было бы приглашением к хаосу. Хаос… – Он хихикнул, покачав головой. Гнев напугал бы Филипа меньше.

Скопившиеся в животе сомнения зашевелились. Что же это, им конец? Все разваливается? Видение системы, вымечтанной отцом: космических городов, нового человечества, освобожденного от гнета Земли и Марса, стерегущего порядок миров Свободного флота, – разбилось вдребезги. Сквозь трещины проглянуло другое будущее. Смерть, борьба, война. Труп Земли, Марс как город-призрак, осколки Свободного флота, насмерть сцепившиеся друг с другом. Вот о чем Марко сказал: «хаос». Филип больше не сомневался. К горлу подступила тошнота. «Кто-то должен этому помешать». Он помотал головой.

– Когда-нибудь… – сказал Марко и, не закончив мысли, повторил: – Когда-нибудь.

– Что делать? – спросил Филип.

Марко пожал ладонями.

– Не доверять больше женщинам.

Коснувшись переборки стопой, он направил себя к выходу. Филип посмотрел, как отец ловит скобу и подтягивается за нее в коридор в сторону своей каюты. За ним невидимками плыли вопросы без ответов.

Оставшись один, Филип убрал звук и еще раз прокрутил сообщение. Он встречался с этой женщиной. Бывал с ней в одной комнате, слышал ее голос – и не распознал в ней изменницу. Агента хаоса. Она отсалютовала. Он высматривал в этом жесте страх. Или злобу. Что угодно, помимо формального заключения передачи, которая наверняка вызовет недовольство. Он еще раз запустил запись. Черные глаза полны злобы или скрывают страх. Жесты пропитаны презрением или обдуманы, как у проигрывающего схватку борца.