– А выслать их? – попробовал я подсказать, проникнувшись реалиями.

– Так, как бы не за что. Большинство из них, вроде, как жениха себе ищет, и должен заметить, иногда они приличнее наших невест на выданье себя ведут. Наши-то девки совсем с ума посходили. Такое порой вытворяют, особенно Одарённые, что впору под них отдельный отдел заводить, да штат нам увеличивать. Вот только кто бы ещё это мне позволил?

– На Совет Князей намекаете? – не стал я особо рассыпаться в тонкости намёков.

Как чувствовал, что чересчур активная инициатива по расследованию покушения князем Обдориным неспроста затеяна. Нужно и мне будет чем-то ответить. Зато теперь ясность полная, и цена вопроса обозначена.

– Не помешало бы, – осторожно, крайне осторожно отозвался князь.

Похоже, побаивается он меня. Я порой резковат бываю, а ему нарываться на прямой отказ – это напрочь отношения со мной испортить.

– Подготовьте вопрос к следующему заседанию, но и меня заранее известите. Я тогда князя Белозёрского предупредить вовремя смогу, и думаю, что решим мы вопрос с увеличением штата вашей службы. Она немалую пользу Империи приносит, – изобразил я на своём лице ту официальную маску, которая пристала случаю.

По сути, мы только что с Обдориным услугами обменялись. Среди аристократии это дело обычное и насквозь знакомое, но для меня в новинку.

* * *

С самолётами у меня не совсем красиво получается. Вроде уже и с кайзером договорился, а не подумал, что на магопары – теплосъёмники у нас международный патент не оформлен.

Дарить такое изобретение немцам?

Нет, не готов. Был бы там Антон правителем, тогда другое дело, да и то, ни к чему такими подарками разбрасываться.

И хотя магопары разработали сотрудники Мещерского, но получилось так, что задание на научные работы дали им мы, и не только саму работу оплатили, но и основную идею с материалами сформулировали.

Так что теперь мы ломаем голову над экспортным вариантом самолёта. С более рациональной техномагической начинкой. Такой, чтобы работала, но при этом мы никаких секретов особо не выдали.

Поскольку я уже опытный руководитель, то обозначив задачи своему окружению, я словно паук устроился в новом кабинете, который у меня появился в недавно построенном здании управления, и стал дожидаться готовеньких решений.

Хоть я сам и считаю, что скромность украшает людей, и до жён частенько пытаюсь донести эту житейскую истину, но согласитесь, кабинет князя, в который надо забираться по узкой металлической лестнице, а из его окна открывается захватывающий вид на цех сборки – это перебор.

Того же Императора или министра какого-нибудь даже встретить негде.

Пришлось мне у себя в посёлке строить здание управления, и в подземном городе в несколько помещений неплохо в отделку вкладываться.

И деваться от этих расходов некуда.

Статус, чёрт бы его побрал, обязывает.

Больше всего доработкой экспортного варианта штурмовика оказался недоволен Мендельсон.

Если Артемьев – старший только руки довольно потёр и заулыбался, услышав про новый заказ, то конструктор прямо взвился, как в одно место ужаленный.

– Нет у меня свободных людей! Ни одного! Всех, кто свободен, на ваш планер для высотного бомбардировщика загнал, а остальные истребителем заняты.

– Тс-с, потише, – остановил Артемьев своего инженера, – У стен тоже уши бывают.

В этом он прав. Даже простое, вроде бы, словосочетание, «высотный бомбардировщик», и то может заставить внимательного человека призадуматься.

Сбрасывать бомбы с высоты в семь – восемь тысяч метров – дело малоперспективное.

Мало того, что точность будет крайне низкая, если цель незначительных размеров, так ещё и фактор времени имеет значение. Тот же эсминец, при его скорости и маневренности, за сорок с лишним секунд, пока бомба падает, может курс изменить и достаточно далеко в сторону уйти.

Вот тут-то и кроется самый большой сюрприз, из-за которого, собственно, у нас возник интерес к очень специфическому самолёту.

Размышления у меня начались после разговоров с пилотами, прилетевшими на Сахалин.

Первые же их боевые вылеты мы всегда обсуждали вместе. И признаюсь, многое стало для меня откровением.

Тактика дирижаблей и самолётов различается настолько сильно, что порой никаких аналогий не существует. Про причины лучше не спрашивать. Объяснений на полдня.

Одно понятно, что высоты, от полукилометра и до четырёх, а то и до четырёх с половиной тысяч метров смертельно опасны, что для самолётов, что для дирижаблей. Это самая насыщенная зона противовоздушной обороны. Насыщенная в том смысле, что стань вы там мишенью, и стрелять в вас не будет только ленивый. Понимая, что прилетели вы отнюдь не с новогодними подарками, а с вполне себе убийственными авиабомбами, количество обленившихся расчётов зенитных орудий и установок можно считать величиной, приближенной к нулю. Любой, кто посчитает, что он своим огнём до вас дотянется, будет выпускать в вашу сторону сотни и тысячи пуль или снарядов.

Получается так, что на цель нужно выходить или на бреющем полёте, или бомбить с высоты более шести, а лучше более семи тысяч метров.

В общем, чтобы не лить воду и не тратить время попусту, расскажу всё по-честному!

Во всём виноват Степан!

Да!

Именно он, вместе со всем моим ближним окружением, выслушав мои сахалинские рассказы, дождался, когда все разойдутся.

Стоило нам остаться наедине, как он задал мне тот самый вопрос:

– Слушай, я никак понять не могу, а почему вы не хотите использовать управляемую бомбу? Зачем лезть под огонь зениток и пулемётов?

Если я скажу, что я его вопрос понял сразу, то нет. Не понял.

– Чего-о? Какую бомбу? – помнится мне, что именно так я ему тогда и ответил.

– Э-э, а ты сам-то хоть читал те книги, что мне подсунул? – довольно сварливо отозвался мой друг детства.

Ну, да. Было такое. Как-то раз одну подборку по технологиям предков, времён Великой Отечественной войны, собранную по моему заказу, я ему в руки сунул, в связи со своим скорым отъездом.

– Смотря какие, – крайне дипломатично ответил я на очень непростой вопрос, – Многое из того, что я тебе дал, нам в Академии преподавали.

– Ну, тот случай, когда немцы две управляемые по проводам авиабомбы в новенький итальянский линкор «Рома» с самолёта зафигачили.

По проводам? Похоже, я многое пропустил, не прочитав те книги… Я даже такого представить не могу.

– Напомни. Что-то забылось, – не стал я окончательно признаваться в том, что вообще ничего не понимаю.

– Да что там напоминать, если та модель маголёта, которую мы на радиоуправлении гоняли, на порядок круче всех этих кустарных поделок. Её можно прямо сейчас брать, и превращать хоть в ракету, хоть в планирующую авиабомбу, если у той скорость разгона приличная будет. Радиус радиоуправления мы без вопросов повысим километров до пятнадцати, если нам дополнительно килограмм десять в этом изделии выделят. И можно будет управляемую авиабомбу запустить с очень приличной высоты, такой, что ваши самолёты ни одна зенитка не достанет.