– Так у нас и сброс был с пяти с половиной тысяч метров, и это при скорости маголёта порядка четырёхсот километров в час и горизонтальном полёте. Сам же говорил, что бомбардировщик будет километров с семи – семи с половиной работать, и скорость у него будет почти в два раза выше, если он загодя разгоняться со снижением начнёт.

– То-то и оно, – почесал я в затылке, – Нам до преодоления авиабомбой звукового порога всего ничего осталось, а там звуковой барьер может появиться, и пока ещё непонятно, как управление бомбой изменится. Эх, надо было сразу стреловидное крыло делать. Хотя подкрылки у нас все плоские, не выпуклые, так что может и обойдёмся тем, что есть. Сложности с наведением были?

– Сброс должен быть достаточно точным. Судя по докладам, максимально возможная корректировка падения составляет порядка семисот метров, а то и поменьше. С семи тысяч метров можно рассчитывать на круг в километр.

– Не густо, – поморщился я, принявшись за новый расчёт, благо теперь не надо мучить себя сложными вычислениями, имея «Касимо» под рукой, – В идеальных условиях всего три секунды будет у штурмана для того, чтобы правильно сбросить наш подарок. Чуть раньше или позже, и всё, никакая коррекция от промаха не спасёт.

– Я предлагал планер вместо бомбы… – негромко проворчал Степан видимо мимо трубки, но я его услышал.

– Напомнить, что я тебе ответил? Конструкция дороже, управление на порядок сложнее, высока вероятность попадания в броневой пояс. Это бомбы палубу легко пробивают, а планирующая авиабомба может и сильно сбоку в корабль прилететь, и оттого ему в борт попасть. Мало того, что скорость у планера ниже будет, чем у падающей бомбы, так он ещё и в бортовую броню скорее всего врежется, а она у некоторых кораблей бывает в разы толще палубной. Нет уж. Нам сейчас нужно, что попроще, полегче и подешевле. Оттого мне у Артемьева лёгкие высотные бомбардировщики начали конструировать, что все аэродромы, которые около Японии, у нас практически полевые. Тяжёлую технику они принять не смогут.

Да, отсутствие нормальных аэродромов пока очень серьёзный сдерживающий фактор для развития авиации. Можно сказать, решающий.

Что толку от тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика, если ближайший противник находится в трёх – четырёх тысячах километров от нашего аэродрома с бетонной взлётно-посадочной полосой. И такой аэропорт на востоке страны пока всего лишь один, в Хабаровске.

Вглядываясь в историю предков, я всё больше и больше понимаю, какую злую шутку с нами сыграл недостаток населения. Вот прямо сейчас мне много чего не хватает.

Нет техники, тех же приличных тракторов, катков, самосвалов, бульдозеров.

Нет ассортимента деталей для радиоэлектроники, а простейшие радары чуть ли не поштучно изготавливает группа энтузиастов при экспериментальных мастерских одной из судостроительных государственных верфей.

В стране дефицит цветных металлов. Налицо острая нехватка инженеров, да и просто квалифицированных рабочих катастрофически недостаёт.

Как и что тут спланируешь? К примеру, прислали мне вчера сообщение, что Сахалин снегом засыпало. За три дня обильнейшего снегопада сугробы чуть ли не до метровой высоты выросли. Везде. В том числе и на построенном нами аэродроме. А как его расчистить, если вся имеющееся в городе техника сейчас этот самый город и пробует откапывать? Там жизнь остановилась. В половине домов люди двери в подъездах открыть не могут. Снега к домам намело по самый верх этих дверей. А потом, сколько там её, этой техники. Кот наплакал. Её надо в пять, а то и в десять раз больше.

В результате дней на десять остались острова без прикрытия с воздуха и без разведки, и это я ещё очень оптимистично срок определяю, скорее всего, две недели пройдёт, прежде чем первый самолёт в Южно-Сахалинске поднимется в воздух.

Особых причин для волнения вроде бы и нет. Флот сёгуната мы успели крепко проредить. Боеспособных кораблей у них не больше трети осталось, и то, в лучшем для них случае, но ведь не сдаются японские феодалы. Уже дважды десант с Хонсю пробовали на Хоккайдо высадить. Так что, времени у меня в обрез. Скоростные высотные бомбардировщики с управляемой полуторатонной авиабомбой нужны срочно. А уж цели для них штаб Алябьева в достатке найдёт. Полагаю, что это будут не только корабли. Склады, ремонтные верфи, электростанции, а то и какие-нибудь портовые сооружения. Думаю, капитанам транспортных кораблей, которые всё равно проходят на Хонсю сквозь редкое сито нашей блокады, будет крайне познавательно увидеть своими глазами разнесённые вдребезги портовые терминалы. Это лучше любой агитации и пропаганды должно сработать. Для таких целей и бомбы несколько другие потребуются. Второй вариант авиабомбы, скажем так, гораздо более фугасный, чем бронебойный Fritz-X, уже ждёт своей очереди на испытания. Но и Фриц, как уже успели прозвать на верфях бронебойный вариант авиабомбы, заточенный на борьбу с броненосными кораблями и забетонированными укрытиями, мне тоже пригодится. Жду не дождусь, когда Кланы Хоккайдо предоставят мне данные о том, где проживают и укрываются оставшиеся в живых члены сёгуната. Очень хочется мне их с Фрицем поближе познакомить.

А заодно хотя бы на второй день испытаний своими глазами посмотреть. Пусть даже с земли.

Мечтать не вредно…

Стоило мне в зал спуститься, как меня сильно обрадовали…

Родственнички к нам с визитом завтра приезжают. Ни мало, ни много, а целый князь Белозёрский пожалует, и ладно бы один, так нет же. Вместе с княгиней Вадбольской прибудет.

Правда, странно-то как? Или у меня у одного паранойя и смутные подозрения меня напрасно терзают?

* * *

Князю Белозёрскому, Главе Клана, в который входит Дашкин Род Вадбольских, я доверяю в меру.

Вроде бы, ничего предосудительного или неприятного я с его стороны не видел и не почувствовал, более того, и у него и у меня одни лишь плюсы от нашего родства и знакомства, но знаете, князь есть князь. В первую очередь он руководитель высокого ранга, для которого интересы Клана превыше всего. А интерес у возглавляемого им Клана ко мне имеется, и судя по всему, немалый. Иначе, с чего бы так князь с визитами ко мне зачастил. Я родного Дашкиного деда, Авенир Авенировича, в разы реже вижу, чем князя Белозёрского.

– Роман Михайлович, княгиня, – поприветствовал я ещё на улице прибывших сиятельных лиц.

Нынче мы скромно их встречаем. Визит практически не официальный, а этакий, доверительно родственный. Тонкость в том, что про официальный визит не по телефону сообщают, к тому же, меньше, чем за сутки. Такое только дружелюбно настроенные родственники себе могут позволить. Уведомить о приезде, получить согласие и заявиться на следующий же день.

Составчик у них, правда, необычный. Глава Клана и жена одного из князей Рода Вадбольских, но опять же, это если реального положения дел не знать.

Князь Вадбольский, Дашкин отец, личность крайне своеобразная. На дела Клана и Рода ему наплевать с высокой колокольни. Зато по всей столице вряд ли найдётся больше пяти таких же специалистов, которые вам сиюминутно расскажут о достоинствах самых перспективных молодых балеринок в любом из столичных театров. Впрочем, и среди гурманов, к чьему мнению светское общество прислушивается, он тоже немалый вес имеет. Как бы это смешно не казалось, но такие таланты в столице ценятся, и в светском обществе князь Вадбольский себя чувствует, как рыба в воде, что, к примеру, обо мне никак не скажешь.