Нестеров пожимает плечами. Поднимаю сап. Он оказывается тяжелее, чем я предполагала. При том, что другой рукой нужно еще нести весло. Но я не сдаюсь и стоически волоку их к воде.

— Закрепи страховку, — приказным тоном произносит Марк, неторопливо следуя за мной по горячему песку и не видит, как я закатываю глаза.

Лиш — ненужная условность. Прикрепленный к щиколотке он только мешает и трет кожу. Нестеров, видимо думает иначе, благодаря профдеформации всех строителей, считающих безопасность превыше всего, но это его проблемы, а не мои.

Обернувшись, замечаю, что он, вытряхнув песок из креплений зеленого сапборда, тоже крепит к нему плавник. Ворчу негромко:

— И чего тебе не рисовалось спокойно?

— Решил составить тебе компанию, — отзывается Марк.

Он легко поднимает доску и подходит ближе. Перевожу на него возмущенный взгляд:

— Разве я об этом просила?

— Но ведь и не запрещала тоже.

Нестеров забирает у меня сап свободной рукой и несет к воде обе доски так, словно они ничего не весят. Его шаги значительно шире моих, и я со своим веслом вынуждена ускориться. Интересуюсь с надеждой:

— А могу запретить?

— Нет, — серьезно отвечает Марк. — Идем до первых камней на небольшой глубине и возвращаемся назад.

— Лаурой своей командуй, — выдаю я шпильку в его адрес. — А мной — не надо.

Он придерживает доску на воде, помогая мне на нее взобраться. Волны, хоть и совсем небольшие, пару раз заливаются на узкий нос борда, успев намочить мне футболку и шорты. Нестеров умышленно не отпускает край доски до того момента, пока я, с театрально мученическим видом, не закреплю на собственной щиколотке лиш.

Марк взбирается на собственную доску, а я вдруг вспоминаю о том, что он очень некстати задолжал мне месть за утреннее падение с доски. Надеюсь, он не для этого вышел со мной в море?

Встаю на колени. Делаю несколько гребков веслом, развивая скорость. Нужно держать от Нестерова дистанцию на случай, если он решит воспользоваться шансом и скинуть меня в воду. Отхожу дальше, тревожно оглядываясь.

Тем не менее, Марк не торопится догонять. Кажется, он даже не смотрит на меня, вглядываясь в морскую даль и яркие краски заката, бликующие золотом на его загорелой коже и темных волосах. Это немного успокаивает и, дойдя до камней, я включаю камеру айфона.

Видео получается красивым и все же, не тем, чего бы я хотела. Свет на этот участок воды не падает, в то время как чуть дальше, он стелется красивой розово-золотой полосой. И я гребу к этой полосе, чтобы успеть заснять игру этого света на и без того ярких красках подводного мира.

Найдя нужный участок, я ложусь на влажную от воды доску, держа камеру у самой кромки. Застываю восхищенно любуясь. Камни на дне усыпаны ракушками, крупными ежами и морскими звездами. Люди бывают здесь редко и почти не тревожат их размеренную жизнь.

Волны, действительно усилившиеся к вечеру, качают сапборд, и я крепко держусь за его край свободной рукой. Вода издает легкий едва-различимый гул и кажется, будто прислушавшись к нему можно разобрать слова. Это похоже на размеренное монотонное пение, и я действительно прислушиваюсь, погруженная в наблюдение.

Закончив съемку, выключаю камеру и поднимаюсь на колени, обнаружив, что меня успело отнести от Нестерова на десяток метров. При этом он, кажется, гребет ко мне, но будто бы остается на месте.

— Назад, — слышу я его голос, слабо различая в нем беспокойство, но пока не понимая его причин.

Ярко-оранжевое солнце утонуло в воде наполовину, обагрив линию горизонта. Похолодало. Усилился ветер и волны стали значительно выше. Но берег нашего острова всё еще хорошо виден, как и берег противоположного, на котором мы были сегодня днем.

Но оценив расстояние между нами, я понимаю, что несмотря на то, что Марк продолжает быстро грести ко мне, дистанция почти не сокращается, в то время, как мой сапборд, медленно, но верно, движется вдаль от архипелага. Словно мы с Нестеровым плывем в разных течениях.

Осознаю, что меня выносит в открытое море. В груди моментально черной кляксой разрастается паника и я начинаю грести назад, в попытке добраться до Марка, и расстояние между нами сокращается, но все же не так быстро, как бы мне этого хотелось.

Ветер внезапно становится еще сильней, пробираясь под влажную от воды одежду. Становится холодно, а волны, словно та самая Таласса внезапно разъярилась на меня, начинают раскачивать доску из стороны в сторону.

Весло, не так давно казавшееся легким, становится удерживать все труднее. Мышцы сковывает от напряжения.

Обеспокоенно оглядываюсь на Нестерова. Нас разделяют несколько метров и течения, действительно, разные. Марк сосредоточен и собран. Брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию. Засмотревшись на него, я вздрагиваю от неожиданно налетевшей со спины волны, окатившей меня ледяной водой.

При попытке развернуть доску другим боком, весло выскальзывает из моих пальцев. Тянусь за ним, перенося вес тела на одну сторону сапборда, и сама не успеваю понять, как и почему он переворачивается, а я, не готовая к такому повороту событий, оказываюсь под водой, заливающейся в нос и неприятно щиплющей глаза.

Испуганно барахтаюсь, пытаясь выбраться на поверхность, определяя ее по оранжевым закатным лучам, проникающим через воду. Но пловчиха из меня всегда была не очень. Легкие сдавливает железным обручем. И, не умея надолго задерживать дыхание, я инстинктивно вдыхаю и морщусь, чувствуя жжение и боль внутри.

Свидание с Сахаровым все-таки не состоится. И даже если закат сегодня действительно столь впечатляющ, как обещал, я, кажется, его не увижу, благодаря коварству Талассы, заманившей меня в ловушку.

Глава 15. Исключения из правил

«Будь моим берегом Не то волны унесут Меня в никуда Ты не дай мне утонуть Ты не дай мне утонуть Время как вода Время — океан Ты будь моим берегом»

ЯАVЬ — Берегом

То, как Нестеров обхватывает меня за талию и с силой тянет вверх я скорее чувствую, нежели вижу. Все ощущения кажутся расплывчатыми и чужими, а я сама словно безвольный манекен. Слишком сложно сориентироваться в происходящем, не потеряться, собраться с силами.

К счастью, воды в легких немного и, оказавшись перекинутой через бросаемый волнами из стороны в сторону сапборд, я надсадно кашляю, выплевывая ее. Горькая жидкость льется сразу изо рта и из носа, жжет глаза, смешиваясь со слезами. Не переставая кашлять, и преодолевая слабость, свинцом разлившуюся в мышцах, судорожно цепляюсь за руку Марка, когда он помогает мне забраться на скользкую от