class="p1">— Я поглощаю эту дрянь, она мне нужна для закрытия прорыва, — попытался я успокоить девушку.

— У тебя цвет глаз изменился.

А вот это уже было откровенно хреново. Если для перехода на следующую ступень развития в магии крови необходимо было тренировать волю, то для возвышения в Ордене Рассвета требовалось увеличивать объёмы оперирования и накопления благодати. Те же паладины, командиры отрядов, имели большее сопротивление к другим видам магии именно за счёт повышенной ёмкости благодати. А уж Их Святейшества и вовсе считались неуязвимыми.

То, что я сейчас делал, автоматически вытравливало во мне магию крови и увеличивало мой ранг в ордене. С этим срочно нужно было что-то делать. Иначе очень скоро я имел все шансы возвыситься до паладина.

Почему-то вспомнился момент освобождения Райо из темницы. Там я точно так же пропускал сквозь себя кровь, заражённую адамантием. Но для меня он оказался безопасным, в отличие от эрга. А что, если попробовать почистить самого себя, но не вовне, рассеивая силу, а сформировав из неё макр? Портал-то закрывать все равно придется.

И я пустил себе кровь в очередной раз, но на этот раз для создания вместилища благодати. Работа шла медленно. Сама кровь сопротивлялась, не желая формировать макр. Вместо кристаллической решётки на ладони сияло жидкое рассветное пламя. И пусть оно уже не выглядело таким опасным, но его мощность значительно превышала мощность Гимна Рассвета. Огонь ластился к ладони, отчего кровь с шипением испарялась. А благодать всё прибывала.

Вместо алых кровяных игл ко мне возвращались иглы всех оттенков Рассвета, вгрызаясь в моё тело и высвобождая накопленную благодать, словно пчёлы, собравшие пыльцу и вернувшиеся в улей.

Тогда в мою воспалённую чужой магией голову пришла бредовая идея. А почему бы не добавить туда ещё один элемент? Как говорил в своё время Комаро, во мне столько адамантия, что не всякий бог накопит. Мне он что мёртвому припарка. А вот если использовать божественный металл хотя бы для создания каркаса макра, то тогда кровь, возможно, возьмётся нарастить стены.

Сказано — сделано. Правда, организм почему-то не сильно жаждал расставаться с божественным металлом, но выбора у меня всё равно не было. Принимать в себя Рассвет точно не входило в мои планы. С адамантием работа пошла быстрее, в ладонях у меня создавалась алая пирамида с серебристыми прожилками и пылающим жидким огнём внутри.

Конструкция росла от основания к вершине, пока, наконец, все грани не сомкнулись, заперев чуждую для этого мира магию внутри. Вот только я мог бы поклясться, что у меня в руках было что угодно, только не макр.

* * *

Когда учёные ордена сообщили, что зафиксировали точки переходов эха души Кровавого, за ним выдвинулась целая тысяча воинов ордена вместе с десятком паладинов. Все хотели поскорее прославить своё имя в анналах истории Ордена и принести голову Кровавого к ногам Его Святейшеств.

И только Серв знал, что воевать в другом мире в отрыве от источников благодати есть путь к поражению. Воевать всегда нужно было на своей территории, навязывая бой именно там, где они имели несомненные преимущества. А потому Серв не спешил врываться в ряды осквернённых. Нет. Он не видел смысла в этом. Паладин ждал своего момента, и он настал. Для начала он замаскировался под местных бойцов, так безумно идущих на смерть против центурий Ордена. Нацепив их одежду и измазавшись кровью, он стал практически неотличим от местных, что давало свои преимущества.

Как бы Серв не ненавидел осквернённых, однако же он не мог не признать, что они были сильными и преданными бойцами. Из таких бойцов бы сформировать центурии, и под командованием Серва они бы завоевали весь мир, неся благодать Ордена Рассвета на земли еретиков. Но паладин знал своё место и знал, что сейчас не время об этом думать.

Серв одним из первых ворвался в лазарет, где Кровавый спрятал самых близких ему людей. А памятуя о любви проклятого мага к блондинкам, он старательно выискивал жертву. Здесь важно было не ошибиться. Блондинок здесь хватало, но далеко не все они несли запах души Кровавого. Наблюдая, принюхиваясь и вычисляя нынешнюю пассию своего врага, Серв постепенно пришёл к однозначному выводу. Когда братья ударили Гимном Рассвета, осторожно завернул в белоснежный плащ свою ношу и отправился прочь.

Не стоило вести военные действия на территории врага. Они почти всегда были обречены на провал. Дикого зверя нужно было выманить из логова. Теперь у них была приманка.

Глава 17

Комаро вместе с Виноградом отмечали. Праздничных поводов было несколько. У Винограда наконец-то камень спал с эфемерной души. Его новая глава рода взялась за исправление ошибок на родовой изнанке. Все эти богомерзкие эксперименты, за которые по головке не погладили бы даже в их божественном пантеоне, наконец-то будут взяты под контроль и забыты. А результаты экспериментов будут жить нормальной жизнью, в меру возможности.

— А почему ты сам там порядок не навёл ещё пару веков назад? — осторожно уточнил Комаро у друга. Надо же, никогда он не думал, что в этом зверинце сможет найти хоть кого-то доброжелательно настроенного. А гляди ж ты…

— Там не только мои интересы были затронуты, — нехотя признал Виноград. — Напрямую вмешаться я не мог.

— Поэтому закрыл доступ? — полюбопытствовал Комаро. Виноград, в отличие от него, был более сильным и более прожжённым в интригах божеством. Последователей в мире имел больше, да и жил здесь дольше. Поэтому некоторые его решения Комаро были интересны ещё и с точки зрения опыта.

— Да. Иногда неочевидные решения — наиболее верные. Если нельзя идти в конфронтацию в открытую, можно запустить цепочку издали.

— Но от этого твой род пострадал…

— Иногда куст нужно срубить под корень, чтобы проросла новая здоровая лоза. Как и вышло в моём случае.

— А тебя не смущает, что твоя новая лоза вполне может сплестись и дать урожай с одним из результатов экспериментов? — уже с улыбкой спрашивал Комаро, намекая на близкие отношения Кираны и смеска с изнанки.

— Нет. Многие наследники родов — результат самой натуральной селекции. Посмотри на тех же Исбьернов или Вулкановых. Не вижу ничего плохого, если у моих выйдет. Тогда кое-кто другой не сможет снова сунуться туда со своими интересами.

— Одного не понимаю, зачем кому-то заниматься чем-то подобным? — недоумённо произнёс Комаро.

— А зачем кому-то отдавать безродному бойцу со слабым даром крови обширные земли? Зачем