его самозванцем». Посол склонялся к мысли, что восстанием руководит «Дмитрий», которому, возможно, удалось спастись, хотя и «нет никого, кто бы видел его (своими) 26 глазами»{415}.

Лжедмитрия I не было в живых, и слухи о его причастности к формированию новой повстанческой армии, очевидно, были недостоверны. Сколько бы бояр ни казнил казацкий «царевич», ему не удалось убедить верхи русского общества в своем царском происхождении. Дворянство знало, что у бездетного царя Федора Ивановича не было наследника. Роль отпрыска царской фамилии, взятая на себя Илейкой Коровиным, оказалась ему не по плечу. Олесницкий весьма точно заметил, что все считают «Петра» обманщиком. Если ему и удалось сформировать новую армию, то лишь благодаря поддержке низов и прежде всего путивльцев и «северян», которые, по словам посла, признали его своим государем. Приход к власти казацкого «царевича» и казни дворян в Путивле повлекли за собой дальнейшее размежевание сил. Феодальные землевладельцы Северской Украины, поначалу активно участвовавшие в восстании против Шуйского, теперь стали массами покидать повстанческий лагерь. Посол верно отметил, что к лету 1607 г. дворяне Северщины в большинстве оказались в армии Шуйского.

Казацкому предводителю Илейке Коровину не удалось стать вождем общенационального масштаба. Его появление в лагере восставших не устранило необходимости в самозванце. Народ продолжал ждать исхода «доброго царя Дмитрия» из-за рубежа, и «Дмитрий» появился.

Глава 8

КАЛУЖСКОЕ «СИДЕНИЕ»

Василий Шуйский объявил по всей стране, что с восстанием покончено раз и навсегда: воеводы «воров всих побили, а иных живых поймали», «города очистили».{416}Но царь преждевременно праздновал победу. Ни он, ни его воеводы не могли предположить, что Болотников, потерпев поражение, сможет за несколько недель собрать силы и вновь вступить в борьбу.

Источники, относящиеся к калужскому периоду, противоречивы. И. И. Смирнов выделил дневниковые записи А. Рожнятовского и на их основании заключил, что Болотников ранее 12 декабря 1606 г. разгромил под Калугой армию Д. И. Шуйского.{417} Предположение насчет победы Болотникова плохо согласуется с показаниями источников.{418} Записи А. Рожнятовского требуют сугубо критического отношения. Окружение Ю. Мнишека все больше втягивалось в русские дела. Его люди готовились присоединиться к восставшим. Власти усилили строгости. В условиях изоляции полякам приходилось довольствоваться слухами. Люди Мнишека подхватили весть об успехах восставших, и под пером Рожнятовского она превратилась в описание сокрушительного поражения Шуйского.

Предпочтение следует отдать более достоверным источникам: записям Разрядного приказа и «Хронике» К. Буссова, вместе с Болотниковым оборонявшегося в Калуге. Эти источники ни словом не упоминают о посылке Д. И. Шуйского под Калугу и его поражении там.

Из-под Москвы Болотников бежал к Серпухову, часть разгромленного войска — к Коломне. Согласно «Иному сказанию», жители Серпухова «град запроша и не пустиша» к себе «воров».{419} Автор «Иного сказания» по обыкновению перепутал события. Повстанцы натолкнулись на сопротивление не в Серпухове, а в Коломне. Посадские старосты Коломны прислали к царю в осажденную Москву гонца «с вестьми» уже в ноябре, а в декабре сторонники Шуйского произвели в городе переворот. В первых числах декабря они приняли бой с подошедшими к Коломне болотниковцами. Понеся потери, расстроенные отряды восставших бежали на юг к Веневу.{420}

12 декабря 1606 г. Разрядный приказ послал «на Коломну к посадским старостам… и ко всем посадцким людем жалованья за службу… 1000 денег золоченных за то, что добив челом государю, воров в город не пустили и воров побили».{421}

Совсем иначе разворачивались действия в районе Серпухова. Жители этого города сохраняли верность «Дмитрию», что помогло Болотникову собрать бегущие войска. Повстанцы предполагали обороняться в Серпухове. Болотников, по словам Буссова, запросил серпуховские власти, достаточно ли продовольствия в городе, чтобы прокормить его ратников, пока не подойдет «Дмитрий» с войском. Необходимых запасов в городе не оказалось, и Болотников покинул Серпухов, «поскольку враг быстро приближался».{422} Согласно «Новому летописцу», царь приказал идти в Серпухов воеводе И. И. Шуйскому.{423} Авангарды его армии выступили в поход ранее 13 декабря, поскольку в этот день власти Иосифо-Волоколамского монастыря послали слугу «в Серпухов з запасом за служивыми людми».{424} В некоторых летописях можно обнаружить указания на участие смольнян в преследовании «воров». Разряды подтверждают эти сведения. В армии И. И. Шуйского передовым полком командовали боярин князь И. В. Голицын и князь Д. И. Мезецкий, приведшие в Москву отряды смоленских детей боярских.{425}

Болотников отступил из Серпухова в Алексин, а оттуда в Калугу. Передовой полк армии И. И. Шуйского следовал за ним по пятам: «В Олексин посланы боярин князь Иван Васильевич Голицын да князь Данило Иванович Мезецкой, и князь Данило из Олексина ходил пот Колугу и был ему бой с Болотниковым».{426}

Упомянутый в разрядах бой под Калугой имел неудачный исход. Слухи об этой неудаче были подхвачены в Ярославле Юрием Мнишеком и его окружением. В конце декабря 1606 г. в дневнике Рожнятовского появилась фантастическая запись о том, что боярин Дмитрий Шуйский понес страшное поражение у стен Калуги, потеряв 14 тыс. человек.{427} Реальный факт состоял в том, что Болотников успешно отразил нападение на Калугу малочисленного отряда князя Мезецкого из рати Ивана Шуйского.

С подходом трех полков Шуйского ситуация изменилась, и восставшие отступили в крепость. 17 декабря посошные люди повезли артиллерию («наряд») к Калуге. Три дня спустя царские полки приступили к осаде.{428}

Болотников использовал предоставившуюся ему недельную передышку, чтобы обновить укрепления Калуги. Казаки спешно починили частокол, углубили рвы и соорудили земляную насыпь.{429}

С первых дней осады болотниковцы тревожили ратников Шуйского частыми вылазками, выстрелами отгоняли их от стен города.{430} И. И. Шуйский запросил у царя помощь, и тогда Разрядный приказ направил под Калугу князя Н. А. Хованского «с украинными городами (служилыми людьми из ближних крепостей. — Р. С.)… а стояли на речке Ячейке».{431} Вслед за тем царь направил против Болотникова бояр и воевод с ратными людьми.{432} Разряды точно определяют время посылки из Москвы главных воевод: «Того же году (1607. — Р. С.) в генваре под Колугою бояре и воеводы князь Федор Иванович Мстиславский да князь Михайло Васильевич Шуйской» и др.{433} Вновь присланные воеводы разбили лагерь «по другую сторону Колуги от Яченки».{434} Осажденная крепость оказалась как бы меж двух огней.

Воеводы не могли с помощью артиллерии разрушить земляной вал и решили вести «подмет под градцкие стены». Крестьяне и посошные люди ежедневно рубили лес и свозили его в лагерь на сотнях саней. Вокруг города были