Обратно на переполненные людьми улицы Сохо Дуглас вышел уже в сумерках. Несмотря на ограничения использования электричества, над многими заведениями ярко горели вывески, и немцы всех пород в самых разных униформах с удовольствием тратили здесь деньги на всевозможные развлечения. В конце Олд-Комптон-стрит стоял блокпост отряда полевой жандармерии, приписанной к вест-эндскому полицейскому участку. Бригадир узнал Дугласа и провел его мимо очереди, в обход двух офицеров танковой дивизии в черной форме и сопровождающих их девиц. Офицеры начали возмущаться, но бригадир объявил, что Дуглас – сотрудник полиции, и возмущение тут же стихло.

С опаской озираясь по сторонам, Дуглас поспешил дальше. Повернул на юг у развалин Палас-театра, заросших травой и полевыми цветами – говорят, на остатках нитроглицеринового пороха они прекрасно растут. В конце Чаринг-Кросс-роуд остановился, перебирая книги в ларьке у букиниста.

И тут снова увидел его.

Разумеется, Хут отрядил на задание человека опытного. В причинах слежки Дуглас сомневался. Связана ли она со звонком полковника Мэйхью? Хут довольно убедительно сделал вид, что ничего не замечает. Выходит, заметил-таки?.. Дуглас остановился рядом с шарманщиком, стал рассеянно рыться в карманах в поисках мелочи. Преследователь тут же нырнул в свою карту.

Вконец раздосадованный, Дуглас решил удрать от назойливого парня раз и навсегда. Он ускорил шаг и стал быстро продвигаться сквозь толпу, держась близко к стенам домов – так, чтобы можно было неожиданно метнуться вниз по лестнице на станцию метро «Лестер-Сквер» наперерез поднимающимся навстречу людям. Внизу он пробежал через вестибюль мимо касс и киосков, показал контролеру удостоверение и был немедленно пропущен дальше, к длинному эскалатору, доставляющему пассажиров на платформу.

Прыщавый парень наверняка еще возится с мелочью у билетных касс или ругается с контролером на входе, но Дуглас не стал на это рассчитывать. Он нахрапом пролез сквозь толпу и втиснулся в вагон.

На следующей станции, «Площадь Пиккадилли», Дуглас ждал у выхода до последней секунды и выскочил на платформу перед самым закрытием дверей. Отошел на другую сторону, дождался прибытия поезда и, затерявшись среди высыпавших из него пассажиров, направился к туннелям, ведущим на поверхность.

И у подножия эскалаторов опять увидел парня! Тот уже перестал скрывать свои намерения и убрал карту. Обернувшись, Дуглас встретился с ним взглядом. Дуглас шагнул на движущиеся ступени и спокойно поехал наверх. Парень у него за спиной тоже не порывался бежать – обоим было необходимо перевести дух. Так они и стояли – не обращая никакого внимания друг на друга, сосредоточенно изучая проплывающие мимо рекламные щиты и глубоко дыша жарким и душным воздухом подземки. Теперь пошло испытание на выносливость. Оба убедили себя, что надо одержать верх во что бы то ни стало. События последних дней и без того измотали Дугласа, и ему была невыносима мысль, что над ним будет ржать вся полицейская братия, не сумей он стряхнуть с хвоста этого сопляка.

Он снова обернулся, оценивая врага. Ветка Пиккадилли – одна из самых глубоких в столичной подземке, и эскалатор на этой станции тянулся вверх бесконечно. Дуглас осторожно наблюдал за парнем, который все свое внимание уделял зонтику. Что ж, хорошо. Если он решил, что Дуглас смирился с его присутствием, фокус вполне может удаться. На самом верху Дуглас продемонстрировал контролеру удостоверение, но не пошел на выход, а вскочил на эскалатор, ведущий вниз. Через несколько секунд он повстречался со своим преследователем лицом к лицу. Лицо парня исказилось от злобы, он вдруг сунул зонтик за пояс плаща и стал перелезать на соседний эскалатор, к Дугласу. Ухватившись за светильник, он дотянулся ногой до движущегося поручня. Секунду казалось, что падение неизбежно, однако парень с ловкостью и силой прирожденного атлета свободной рукой схватил поручень. Зонтик выскочил из-за пояса и покатился по ступенькам, а следом за ним спрыгнул и владелец. Раздался испуганный женский крик.

Парень тяжело приземлился на согнутые ноги, весь скукожившись, точно его вот-вот стошнит. Но нет, он просто наклонился за выпавшим зонтиком. Когда же он выпрямился, обеими руками держа едва не утерянную собственность, Дуглас увидел, как из бамбуковой рукоятки выскальзывает потайное лезвие. А парень уже ринулся вперед.

Он набросился на Дугласа с отчаянной яростью убийцы – раскинув руки, забыв о риске для собственной жизни, нож воздет в крепко сжатом кулаке. Дуглас в страхе попытался отскочить. Нож рассек ему плечевую лямку плаща и край уха. Женщина кричала и кричала, кто-то громко звал полицию, а парень уже замахивался во второй раз. Он был так близко, что дышал Дугласу в лицо, а взгляд его остановился на груди – в точке, куда он собирался нанести удар.

Опыт и знания говорили Дугласу, что надо сохранять спокойствие и ни в коем случае не превышать законных пределов необходимой самообороны, однако инстинкты кричали: «Дерись за свою жизнь!»

И Дуглас кинулся навстречу. Двинул кулаком по лицу и услышал разъяренный вопль, а потом они едва не полетели вниз по лестнице. Дуглас сумел ухватиться за движущийся поручень, подтянулся к нему и нанес противнику сильный удар в колено. На этот раз вопль был громче.

Ноги противника подкосились, и, беспомощно взмахнув руками, он рухнул вниз лицом. Звук удара о ступени был чудовищным. Парень катился по бесконечной лестнице, как куль тряпья, и наконец страшный удар об пол словно разорвал его на части – ботинки, шляпа и зонтик разлетелись в разные стороны, плащ, лишившись и ремня, и пуговиц, взметнулся и накрыл его с головой.

Когда Дуглас сбежал вниз, вокруг уже собрались зеваки, а через минуту подоспела и станционная полиция. Парень был мертв. Череп раскололся, лицо превратилось в кровавую кашу. Дуглас обшарил его одежду. Внутри пиджака обнаружился специально вшитый карман с небольшой стопкой листовок Сопротивления, насквозь пропитавшихся кровью. В кошельке лежало двести с лишним фунтов пятифунтовыми банкнотами и поддельные документы на право передвижения по городу в комендантский час, которые не обманули бы даже самого близорукого патрульного.

Дуглас дождался, когда заберут труп, поговорил с дежурным офицером Скотленд-Ярда, велев ему доложить обо всем штандартенфюреру Хуту – немедленно и самым подробным образом. От медицинского осмотра и даже перевязки отказался. Он спешил к Барбаре и уже опоздал к условленному времени.

– Нет, по молодости-то я не раз участвовал в потасовках, особенно когда дежурство на субботу попадало. Но там были всего лишь пьяницы, которых тянуло на подвиги. Я и представить себе не мог, каково это – когда сильный молодой парень с ножом твердо намерен тебя убить…

Дуглас сидел в самом мягком кресле в гостиной Барбары и прихлебывал горячий суп.

– И ты думаешь, его подослал не Хут? – спросила Барбара.

– Хуту не нужно прикладывать столько усилий, чтобы от меня избавиться, – резонно заметил Дуглас. – Он теперь уполномочен формировать список лиц, подлежащих немедленному аресту. В любой момент отправит меня в концентрационный лагерь, и поминай как звали.