На кровать в основной спальне Конрад уложил новый матрац и добавил к обстановке комнаты несколько предметов мебели из того, что удалось найти. На чердаке вампир откопал антикварный туалетный столик и стул, о которых даже Наоми понятия не имела. Каким-то чудодейственным образом ему удалось прочистить дымоход, и теперь они могли разводить огонь в камине. И, хотя не было заметно, что он мёрз, а Наоми не ощущала холод в принципе, он сообщил ей, что отныне она будет спать с ним в этой комнате.

Это живо напомнило Наоми, что он был военачальником семнадцатого столетия, рождённым аристократом. Конрад Рос привык, чтобы его желаниям подчинялись.

Поэтому он оказался совершенно сбитым с толку, когда она лишь рассмеялась в ответ и высказала мнение, что его деспотические повадки кажутся ей très charmant[72]. А когда Наоми сообщила ему, что у неё уже есть своя комната в доме, он и вовсе разозлился.

Вампира в высшей степени раздражал тот факт, что у неё уже было собственное убежище, куда она каждый день удалялась, оставляя его одного…

— Итак, ты идёшь? — повторил мужчина.

Когда она и с места не сдвинулась, у Конрада буквально на лице было написано, как у него чешутся руки затащить её в дом. Безо всякого сомнения, если бы она существовала во плоти, вампир бы силой заставил её вернуться. Если бы она была материальна, то уже висела бы у Роса на плече, а он тащил бы её в дом.

Этот мужчина, нависавший над Наоми подобно горе, мало-помалу смирялся с тем, что его огромная физическая сила, на которую он, безусловно, полагался во всём и везде, была абсолютно бесполезна в её случае.

Хоть в чём-то её бестелесность оказалась очевидным преимуществом.

Поэтому, если Конрад желал быть с ней, ему стоило убедить её вернуться назад или же не вести себя в самом начале так, чтобы ей захотелось покинуть его.

— Я сказала — не сегодня, — настояла девушка, хотя чувствовала себя не менее несчастной вдалеке от вампира. Однако Наоми не могла позволить, чтобы у него вошло в привычку срывать свой гнев на её доме — или на ней.

— Поступай, как знаешь, — ответил он, едва сдерживая бурлящие эмоции, и отвернулся, чтобы уйти. И всё же Наоми успела заметить, как задёргался мускул на его щеке.

Поздно ночью Наоми, только-только задремавшая в своей студии, проснулась от вопля Конрада.

И, прежде чем она успела подумать, что делает, девушка телепортировалась к нему. В ту секунду, когда она материализовалась рядом с вампиром, Конрад вскинулся и снова закричал во все легкие так, что стёкла задребезжали в окнах.

Наоми метнулась к нему, увидев, как он спустил ноги с кровати и сел.

— Конрад, всё в порядке. Это был просто сон.

Раскачиваясь из стороны в сторону, Рос упёрся локтями в колени и сжал голову закованными в цепи руками.

— Моя голова… разрывается.

Он так сильно сжимал виски, что Наоми испугалась, как бы он не раздавил собственный череп.

— Ш-ш, ш-ш, mon coeur[73], — прошептала Наоми и толкнула вампира с помощью телекинеза, опрокидывая его на спину. — Всё закончилось.

— Я не хочу… не хочу быть таким больше, — его голос был полон страдания.

— Тебе стало гораздо, гораздо лучше, — уговаривала мужчину девушка. — Скоро твои кошмары прекратятся.

Конрад сфокусировал на ней взгляд, словно только сейчас заметил, что Наоми здесь.

— Ты была… убита, ты напоминаешь мне о всех тех вещах, которые я делал… о последствиях, — сдавленно выговорил он. — И, глядя на тебя, я вижу, что мог бы иметь… если бы всё было… по-другому.

Он снова схватился за голову и забормотал: — Ты — всё, чего не хватало в моём прошлом. И всё, чего будет не хватать в будущем.

Наоми знала, что назавтра он не вспомнит почти ничего из сказанного, а может, и не единого своего слова, но она будет помнить.

— Конрад, твоё будущее не предопределено. У тебя ещё много хорошего впереди.

— Ты — идеальное наказание для меня.

— О, — задохнулась Наоми и поднялась, чтобы уйти, но он потянулся, чтобы удержать её. Когда его огромная ладонь сомкнулась, ухватив лишь воздух, он отвернулся и в отчаянии ударил кулаком об изголовье кровати. Его пылающие красные глаза были пусты.

— Был ли на свете человек, который желал своё собственное наказание с большей силой? — прохрипел вампир.

Наоми ничего не ответила, но вернулась, села рядом с ним и убрала волосы с его лба. Она не хотела, чтобы он испытывал подобную боль, и неистово желала быть способной избавить Конрада от неё. Когда-то он был героем, посвятившим свою жизнь чему-то великому, но сейчас он страдал.

Наоми знала, что этот мужчина был сломлен и нуждался в спасении. И за последние трое суток она убедилась, что вампир был достоин того, чтобы его спасли.

Однако сейчас, глядя на него, Наоми осознала, что, возможно, это будет её бремя.

Только как она могла ему помочь? Девушка вздохнула и попыталась снова уложить Конрада в кровать. Наоми была танцовщицей, поднявшейся из низов до полусвета[74], которую при жизни увлекали лишь шумные пирушки и вечеринки. Что она знала о том, как возвращать вампиров назад от края бездны?

Похоже, ей придётся положиться лишь на те средства, которые были под рукой, и уповать на то, что целебные свойства виски и смеха просто недооценены.

— Ну, и кто твой лучший друг, mon grand[75]? — проворковала Нaоми, демонстрируя вампиру две бутылки, зависшие в воздухе перед ней. — Кого Конрад любит больше всех?

Она объявилась в его комнате как раз тогда, когда Конрад, стоя на коленях перед камином, разводил огонь. Ночь выдалась ненастной, однако он позаботился, чтобы в доме было тепло и уютно.

— Что ты там принесла? — поинтересовался мужчина, вставая и вытирая руки о штаны. Усевшись в одно из кресел, расположенных напротив очага, вампир взглянул на Наоми.

— Подарок — для тебя.

— Подарок?… — повторил он, невольно отмечая, как ошеломлённо прозвучал его голос.

— Oui[76]. Также известный как дар. Или, как говорят французы — un présent.