– Ого! – тотчас оживился старик. – Это очень громкое имя в деловых кругах! Вот уж не знал, что господин Серебряков развлекается благотворительностью…

Тая разозлилась.

– Ну, вы-то уж точно не занимаетесь подобными пустяками, как помощь обездоленным? – жестко спросила она. – Я знаю, у нас в России это нынче не в моде. А ведь таких как я – миллионы! Но лучше прикупить себе лишнюю яхту или футбольный клуб, верно? А ведь на вашем любимом Западе благотворительность – это почти закон для всех состоятельных людей. Я где-то читала, что Пол Маккартни, бывший участник группы «Битлз», потратил на благотворительность больше миллиарда долларов! А вот не менее знаменитого солиста группы «Роллинг Стоун» Мика Джаггера прозвали скрягой – он-то отдал на помощь бедным меньше пятидесяти миллионов долларов…

Пожилой бизнесмен поморщился.

– Вот поэтому я и предпочитаю работать в России, деточка. У нас, надеюсь, еще сто лет пройдет, прежде чем появятся такие «скряги», как Мик Джаггер. А уж о таких щедрых дядях, как Пол Маккартни, даже не мечтай! Лично я бы на его месте вложил этот миллиард долларов в какой-нибудь новый бизнес. Мой девиз: «лишние деньги бывают только у нищих»! Да и вообще, бедные люди сами виноваты в своей бедности, они все – бездельники, лентяи и пьяницы, пусть сами себя и спасают. Кто сильнее, тот выплывет из омута нищеты, а кто слабее… Еще Дарвин открыл, что испокон веков миром правит естественный отбор!

– Эх вы, бизнесмен… – с презрением произнесла Тая. – А ведь до революции многие русские промышленники занимались благотворительностью, помогали бедным людям, и особенно – детям. А вы… Олег Серебяков – вот кто должен стать для всех вас примером!

Старик презрительно скривил губы и демонстративно вновь развернул газету, давая понять, что этот разговор ему неприятен. Но спустя некоторое время язвительно произнес:

– Я случайно видел, как в аэропорту ты сдавала вещи в багаж. С такими чемоданами в гости не едут, так возвращаются домой. Наверное, щедрость твоего спонсора иссякла, верно? Олег Серебряков ведь не какой-нибудь мот вроде Пола Маккартни, он знает цену деньгам…

В глаза Таи потемнело. Она с ненавистью посмотрела на жадного, жестокого старика, но тот сделал вид, что углубился в чтение.

На глазах девушки закипели слезы обиды, и чтобы ее противный сосед, не дай Бог, не заметил этого, она снова уткнулась взглядом в иллюминатор. Под крылом самолета расстилалось бесконечное море серых облаков. Наверное там, внизу, шли нудные, долгие дожди. А ведь лето только началось! Вот ведь как случилось: когда она уезжала из России два года назад, вовсю сияло солнышко, и весь мир ей виделся похожим на радугу: ярким, многоцветным, радостным… А возвращаться приходится под аккомпанемент дождя и под тоскливые мысли о будущем.

Увы, противный дядька был прав: щедрость Серебрякова внезапно иссякла. В конце апреля Таю вызвал директор интерната, очень приятная дама Герда Флокс, и непривычно жестким тоном сообщила своей воспитаннице, что русский спонсор девушки прислал факс о прекращении платежей. Разумеется, это неприятная новость, но возможно, госпожа Иванова сможет оплатить третий год учебы в интернате сама или найдет новых спонсоров? Иначе, к большому сожалению, в конце мая им придется расстаться…

Тая была в шоке. Она вышла из кабинета директора, и разрыдалась сидя на ступеньках административного корпуса. Проходящие мимо студенты, среди которых было немало ее хороших приятелей и приятельниц, даже не подошли к ней. В этом не было ничего удивительного. Это в России к ней бы сразу бросились с утешениями не только друзья, но и многие даже малознакомые ей ребята: мол, что случилось?

На Западе такое было не принято. Там восхищаются всеми успешными и процветающими людьми и очень милосердны к инвалидам (увы, в России такого доброго отношения к убогим почти не встретишь). Но вот неудачников на Западе не любят и сторонятся их, словно считают неудачливость инфекционной болезнью, которой можно заразиться. К тому же, Тая считалась одной из самых талантливых и перспективных певиц в интернате. Ее уважали, но и побаивались как серьезного конкурента. А вот теперь, когда она лишилась поддержки спонсора, то сразу же стала для всех никем. Просто никем!

А ведь все поначалу так хорошо начиналось! Голос Таи понравился всем преподавателям. У нее были отличные отметки по артистизму, хореографии, почти по всем предметам, которые обычно изучают в музыкальных училищах. Хуже обстояло дело с английским языком – увы, Тая никак не могла избавиться от акцента. Это и неудивительно: ведь из-за своего раннего сиротства она очень мало училась в обычной школе. Не очень удавалась ей и игра на фортепьяно… Но тем не менее Тая сумела победить на ежегодном городском конкурсе в Гамбурге, и одна из местных торговых фирм в качестве награды взялась оплачивать запись ее первого студийного альбома. Первые три песни были уже записаны, пошел разговор о съемках клипа для местного телевидения… И вдруг такой «облом»!

Тая до боли закусила губы, чтобы не расплакаться. Она и понятия не имела, что будет делать, когда вернется в Москву. Родственники у нее остались только дальние, и они явно не горели желанием ее видеть. Поехать к Игорю Бекетову и другим ребятам из коммуны? Они-то, конечно, будут рады видеть свою «звезду». Но какими глазами она будет на них смотреть? Ведь Игорь Бекетов, Шарик, сестры-близняшки Настя и Маша, Рустам, Петя, Борис, Леня и все остальные, считают, что их бывшая подруга по коммуне «Жизнь прекрасна!» сейчас «цветет и пахнет» там, в Германии, что для нее жизнь на самом деле стала прекрасной! А она…

Нет, к ребятам ехать никак нельзя. Вот когда она, Тая, встанет твердо на ноги, добьется каких-нибудь успехов, пусть самых маленьких, вот тогда в один прекрасный день она приедет в интернат и с улыбкой скажет: «Привет, это я!»

Одно Тая знала совершенно точно: от своей мечты стать эстрадной певицей она ни за что не отступится! Двухлетняя учеба в престижном немецком интернате для будущих «звезд» не прошла для нее даром. Она стала гораздо лучше разбираться в современной музыке, научилась двигаться на сцене, танцевать и главное – петь. Раньше она пела больше сердцем, а сейчас у нее появилось хоть небольшое, но мастерство. На российскую сцену, ей пожалуй, еще выходить рановато, но если она где-нибудь подучится еще год-другой… В Москве, например, есть музыкальное училище эстрады и джаза. Почему бы этим летом не поступить учиться именно туда? Да мало ли что можно придумать. Денег вот только бы немного где-то заработать, да снять хотя бы самое дешевое жилье…

Остаток полета до Москвы Тая провела в мечтах. Когда-нибудь она решит все свои проблемы, и настанет час ее триумфа. В роскошном модном платье, с умопомрачительной прической она выйдет на сцену, и покорит слушателей своими шикарными балладами, а потом зажжет зал танцевальными ритмами. Ее сразу же заметят самые крутые продюсеры, и пригласят, скажем, на очередную «Фабрику звезд», или на какой-нибудь международный конкурс, может быть даже на «Евровидение». И тогда на эстрадный небосвод взойдет новая звезда – Тая Иванова! А лучше – просто Тая. Имя у нее редкое, так что продюсерам не придется высасывать из пальца очередной нелепый псевдоним. Она – Тая, и этим все сказано!