Новобранцы не поверили.

— С чего это вдруг? — забеспокоился один. — Откормите как жертвенных козлов, что ли?

— Нет, ты сам будешь пировать козлятиной, — рассмеялся дуффадар.

На обратном пути он вдруг спросил, не хочет ли Калуа записаться в гирмиты — дескать, его охотно возьмут, крепкие мужики всегда нужны.

Голова возчика закружилась:

— Но как же… Ведь я женат, господин.

— Ну и что? Многие гирмиты уезжают с женами. С Маврикия пишут, чтоб везли больше женщин. Возьму обоих, коль жена захочет.

Подумав, Калуа спросил:

— А что насчет касты?

— Каста не имеет значения, — ответил вербовщик. — К нам рвутся все — брамины, пастухи, кожемяки, пахари. Главное, чтоб были молоды, здоровы и хотели работать.

Калуа не нашелся что ответить и лишь приналег на весла. На берегу дуффадар повторил свое предложение, но добавил:

— Помни — на раздумье только ночь. Завтра отплываем. Надумаешь, приходи на рассвете.

Калуа смолк, однако в его больших темных глазах светился вопрос, который он не осмелился задать. Осоловевшая от сытости, Дити слушала спокойно, но теперь увидела его взгляд, и ее окатило горячей волной безудержного страха. От волнения она подскочила и обрушилась с вопросами: что, навеки покинуть дочь? Как только ему в голову взбрело, что она поедет в обитель бесов, вурдалаков и прочих тварей, у которых даже имени нет? Может, гирмитов и впрямь откармливают на убой, поди знай? Иначе откуда такая щедрость? В нынешние-то времена кто станет беспричинно транжирить деньги?

— Зачем ты меня спас? — Глаза ее подернулись слезами. — Чтобы скормить дьяволам? Так уж лучше было сгореть в огне…

* * *

Когда Полетт писала гостевые карточки для званых обедов и ужинов, она чувствовала себя хоть немного полезной своим благодетелям. Миссис Бернэм не любила утруждаться подготовкой к приемам, а потому все распоряжения отдавала, лежа в постели. Первыми в ее спальню входили шеф-повар и дворецкий, с которыми она обсуждала меню, из соображений приличия не поднимая москитную сетку и оставаясь в ночном чепце. Потом наступала очередь Полетт, и тогда завесы раздергивались, а воспитаннице дозволялось присесть на край постели и через плечо хозяйки заглядывать на грифельную доску, где Берра-биби задумчиво чертила схемы размещения гостей. Однажды в полдень Полетт вызвали в спальню миссис Бернэм, дабы помочь в организации очередного приема.

Как правило, диспозиция огорчала; Полетт занимала низшую ступень в общественной иерархии, и потому ей отводилось место подле (или «рядышком», как любила выражаться хозяйка) наименее желанных гостей: оглохших в баталиях полковников, инспекторов, говоривших лишь о сборе налогов, проповедников, поносивших упрямых язычников, плантаторов с немытыми руками и прочей шушеры. Имея печальный опыт подобных застолий, Полетт робко спросила:

— Прием по особому случаю, мадам?

— О да, Глупышка, — лениво потянулась миссис Бернэм. — Банкет в честь капитана Чиллингуорта, который только что приехал из Кантона.

На доске место капитана уже значилось возле хозяйки. Радуясь возможности проявить свое знание этикета, Полетт сказала:

— Раз капитан сидит подле вас, мадам, его супругу лучше посадить рядом с мистером Бернэмом, да?

Мелок застыл над доской.

— Миссис Чиллингуорт уже давно нет.

— Правда? Значит, капитан… как это… veuf?

— Вдовец, ты хочешь сказать? Нет, не то. История эта весьма печальна…

— Расскажите, мадам.

Этой просьбы хватило, чтобы миссис Бернэм удобнее устроилась в подушках и начала:

— Капитан родом из Девоншира и, что называется, с детства бредил морем. Видишь ли, старые морские волки предпочитают брать жен из родных краев, вот и он нашел себе молоденькую розовощекую англичаночку, которую затем привез на Восток. Красавицы местного розлива для него были недостаточно благородны. Как и следовало ожидать, ничего хорошего не вышло…

— Почему? Что произошло?

— Однажды капитан отправился в Кантон. Шли месяцы, а жена его одна-одинешенька пребывала в чужой непонятной стране. Наконец пришла весть — муж возвращается; однако вместо него на пороге объявился первый помощник, сообщивший, что капитана сразила лихорадка и до выздоровления его пришлось оставить в Пенанге. Дескать, мистер Чиллингуорт решил, что жена приедет к нему, и направил помощника в сопровождающие. Такая вот незадача для бедняги капитана.

— То есть?

— Португалец из Макао, помощник — кажется, звали его Тексейра — был тот еще прохиндей и плут: глаза горят, как золотые, улыбка, что твое серебро. Он все выдумал насчет сопровождения к мужу. Сели они на корабль, только их и видели. Говорят, сейчас они в Бразилии.

— Ой, бедный капитан! — ахнула Полетт. — Значит, снова он не женился?

— Нет, дорогуша, так и не оправился. Неизвестно, что его больше подкосило — потеря жены или помощника, но капитанство его рухнуло: с офицерами не ладил, выгнал из команды всех кебабов и чуть не угробил судно у островов Спратли, что для моряка полная дурь. Как бы то ни было, теперь все кончено. На «Ибисе» он совершит последний рейс.

— Правда? — встрепенулась Полетт. — Он будет капитаном «Ибиса»?

— Да, разве я не сказала? — Миссис Бернэм виновато крякнула. — Вы только посмотрите на меня! Вот же ослица — разболталась и забыла про банкет. — Она взяла доску и сосредоточенно поскребла мелком губы. — Вот скажи на милость: что мне делать с мистером Кендалбушем? Теперь он член суда, с ним надо быть обходительнее. — Взгляд ее покинул доску и оценивающе задержался на Полетт. — Судье очень нравится твое общество, Глупышка. На прошлой неделе он говорил, что твои успехи в изучении Библии заслуживают похвалы.

Сердце Полетт екнуло; перспектива целого вечера рядом с его честью мистером Кендалбушем не вдохновляла: каждый раз судья подвергал ее долгим строгим проверкам на знание библейских текстов.

— Он слишком добр ко мне, — сказала Полетт.

Ярко вспомнился хмурый взгляд, каким судья пригвоздил ее, когда она второй раз пригубила вино. «…И пусть помнит о днях темных, которых будет много…» — прошипел мистер Кендалбуш. Разумеется, она не смогла назвать ни главу, ни стих.

Полетт призвала на помощь смекалку, которая не подвела:

— А другие дамы не обидятся, если рядом с ним посадят девчонку?

— Да, верно, дорогуша, — помолчав, ответила миссис Бернэм. — Наверное, кое-кого хватит кондрашка — я говорю о миссис Дафти.

— Она приглашена?

— Никуда не денешься — мистер Бернэм позвал ее мужа. Но с ней-то что делать? Она такая зануда… Ага! — Хозяйкин взгляд вспыхнул, и мелок забегал по доске, вписывая имя лоцманши на свободное место слева от капитана Чиллингуорта. — Тут она не пикнет! Что до муженька, его надо посадить так, чтобы я не слышала этого старого хрыча… Пускай сидит с тобой… — Мелок вернулся к центру стола и усадил мистера Дафти бок о бок с Полетт.