– В этих отбивных есть нечего! – возмущался Марк.

– Ты настоящий друг! – похвалил его единомышленник.

Я взяла протянутый мне бокал розового вина и села на край шезлонга рядом с Марком. Я вдруг отдала себе отчет в том, что он совсем рядом и почти обнажен, почувствовала прикосновение его руки к моей, его ногу, прижавшуюся к моей ноге. Я не раздумывала, садясь возле него, это было непроизвольное движение, словно быть рядом с ним – мое естественное право. Что же происходит, ведь скоро уже две недели я целыми днями вижу его без одежды, в одних плавках. Так в чем дело? Я задрожала, несмотря на одуряющую жару, опустила голову – щеки у меня горели – и потихоньку бросила на него взгляд, как обычно зацепившись за часы на его руке.

– Не боишься очутиться в воде? – шепнула я и встала, чтобы поставить бокал на пластиковый столик.

Моя робкая попытка отойти от него кончилась неудачей, потому что я сразу же опять села рядом. Да что со мной творится?

– А должен? – поинтересовался он.

Неожиданно для себя и ни секунды не раздумывая, я схватила его за запястье, он не противился, а его ладонь легла на мою. Он чуть отодвинулся и оперся правой рукой на шезлонг за моей спиной. Получилось, что я прижимаюсь к его плечу.

– Ты забыл снять часы.

Я погладила пальцами циферблат, кожу браслета, решила, что пора снять их – перевернула руку и расстегнула пряжку.

– Ох, где моя голова, – пробормотал он.

Наши глаза встретились. Я с трудом сглотнула слюну, мой живот напрягся. Ну да, у меня не было встреч на один вечер уже несколько месяцев, но тем не менее… выходит, я теперь ничего не контролирую.

– Яэль!

– Да, Седрик… – выдавила я, не шевелясь и не отрываясь от Марка.

С тем, что творилось с моим телом, бороться бесполезно. Его кадык дернулся. Наши руки прилипли друг к другу, а часы теперь были не на его запястье, а в моей ладони.

– Яэль! Телефон!

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять смысл слов, произнесенных зятем. Телефон. Это мог быть только звонок на стационарный домашний номер. Я не успела ничего сказать, а он продолжил:

– Яэль! Телефон! Твой шеф!

Все разговоры смолкли. Я резко отодвинулась от Марка и вскочила, пропуская мимо ушей реплики присутствующих. Тем не менее я обратила внимание на то, что единственным, кто промолчал, был Марк. И все равно я не замечала ничего вокруг. Моя цель – прихожая. Седрик положил трубку на столик. Я протянула руку и услышала, что он призвал всех не беспокоить меня. Я вздохнула и прижала телефон к уху.

– Здравствуйте, Бертран.

– Яэль! Как у тебя дела? Отдохнула?

– Все отлично, спасибо.

– Вижу, ты решила использовать отпуск на полную катушку! Это прекрасно. Даже выключила телефон!

– На самом деле он разбился.

– Не важно, главное, мне удалось с тобой связаться. Я заказал тебе билет на поезд на сегодня, на пятнадцать часов. Как только приедешь в Париж, давай сразу в агентство, я тебя буду ждать.

– Договорились.

Он продиктовал мне номер бронирования, я записала его на валявшемся рядом клочке бумаги.

– До скорого, – попрощался он и повесил трубку.

Я надолго застыла, сжимая в руке телефон. Из ступора меня вывел Седрик.

– Что случилось?

А случилось то, что я спустилась с небес на землю: стою себе здесь в купальнике, а работа вот-вот опять начнется.

– Который час?

– Час дня.

– Я возвращаюсь в Париж, Бертран вызывает в агентство. Поезд в три часа дня.

Он мило улыбнулся:

– Иди собирайся, а я скажу остальным.

– Спасибо.

Я направилась к себе в комнату и тут поняла, что часы все еще у меня в руке. Я осторожно положила их на ночной столик. Потом водрузила чемодан на кровать, раскрыла его и побросала вперемешку всю одежду. Издали до меня доносились крики сестры, плач детей, возмущенные возгласы Адриана. Как вдруг стало тихо. Я собиралась в душ, когда в проеме стеклянной двери обрисовался силуэт Марка с моим компьютером. Он, наверное, только что выскочил из бассейна, потому что на его теле поблескивали капли воды.

– Я подумал, он тебе понадобится. – Марк положил ноутбук мне на кровать.

– Спасибо. Подожди.

Я протянула ему часы, и, когда он их брал, наши пальцы соприкоснулись.

– Седрик хотел отвезти тебя на вокзал, – сообщил он. – Но я сам это сделаю. Поедем, как только ты будешь готова.

– Марк, – позвала я, видя, что он уходит. – Переезжай прямо сейчас в мою комнату.

Он ничего не ответил и отошел от двери. Я быстро приняла душ, высушила волосы, затянула их в хвост и оделась. У зеркала я задержалась на несколько секунд: юбка больше не сваливалась с бедер, и это мне шло. А во всем остальном, если не считать загара, я была ровно такой же, как сразу после приезда: строгой, серьезной, профессиональной. Только сейчас я показалась себе красивой. Между тем я уже давно себя таковой не считала, а теперь будто что-то изменилось в моем взгляде, какая-то искорка проскакивала. Я глубоко вздохнула и вышла на террасу с чемоданом в руке, в лубутенах на высоченных каблуках. Там вокруг накрытого стола меня уже ждала вся компания в полном составе. Все застыли, не произнося ни слова и в упор разглядывая меня. Тут подоспел Марк в джинсах и черной майке и тоже на миг остановился, всматриваясь в меня с непроницаемым выражением лица. После чего тряхнул волосами и забрал у меня чемодан. По-прежнему без единого слова он зашел за дом и направился к автомобилю.

– Вот и все, ты опять влезла в свою униформу, – грустно прокомментировала Жанна. Потом хлопнула в ладоши и попыталась взять себя в руки. – Вы должны что-нибудь съесть до отъезда, – предложила она.

– У нас нет времени, – ответила я, искренне опечаленная.

У сестры в глазах стояли слезы. Я опустила голову, чтобы не встречаться с ней взглядом.

– Извините, что я вот так вас бросаю… За мной ужин у меня дома, – пообещала я. – Ты выиграл, Адриан.

– Предпочел бы проиграть.

– Яэль, – позвал Марк. – Едем?

– Да… Ладно… ну вот… хорошего вам отдыха.

Я направилась к ним, собираясь расцеловаться со всеми.

– Мы проводим тебя до машины, – объявила Алиса.

Она обняла меня за плечи, и мы пошли с ней, голова к голове.

– Ты не забудешь, что кроме работы есть еще и жизнь?

– Я постараюсь…

После этого, не сказав больше ни слова, я всех по очереди расцеловала и села в «порше». Марк уже был за рулем и, к большому моему облегчению, сразу же включил двигатель. Как только мы выехали из Лурмарена, он прибавил скорость, и мотор заревел. Времени было в обрез, и на сей раз Марк не вел машину мягко и плавно, его манера вождения приближалась к характерной для гонщиков – рваная, даже нервная. Мне бы радоваться, даже испытывать восторг от того, что Бертран позвонил. Однако когда «Птит Флёр» остался у меня за спиной, я чувствовала в основном печаль: я не успела еще раз зайти в амбар, накрасить девочкам ногти новым цветом, научить Мариуса лежать в воде на спине, подарить украшения Алисе и Жанне. И не успела понять, что произошло у нас с Марком. Вообще-то вроде бы ничего особенного. Он уставился на дорогу сквозь всегдашние темные очки, лицо было замкнутым и сосредоточенным, одна рука лежала на руле, другая на рычаге коробки передач, совсем рядом с моим бедром, которого он касался всякий раз, когда переключал скорость. Все я правильно понимала, ничего особенного не происходило.