Я опустила голову и увидела начищенные, идеальные и дорогущие ботинки Петра Олеговича. И брюки черные. Он очень дорого одевался.

Навис надо мной. И мне казалось это длиться вечность, как он – скала накреняется над моей печальной фигурой. Волосатые пальцы подцепили меня за подбородок и насильно подняли лицо вверх.

На носу старика те самые тёмно-коричневые очки, что делали его похожим на сказочного героя – скрягу или расчётливого кота… А, может, дядю Скруджа, такого жадного до денег селезня.

– Какого чёрта, Лёша, у моей девочки лицо разбито? – самое интересное, что он говорил очень спокойно, и могло  показаться, ласково. Но в этом голосе было столько силы и угрозы, что Егоров замялся и стушевался.

Зверев Егорова старше, но ненамного. И если дядя Лёша явный бандит, то Зверев вложившийся в политику делец. И второй по всем статьям выигрывал в силе, власти и возможностях. Потому что у уголовников своя иерархия, и они нос суют к сидевшим. А политика… Это вам не в тюрьме отсидеть, это шахматная игра, тут кроме наглости и беспринципности, ещё интеллект нужен.

– Боевая очень. В драку полезла, – оправдался Егоров и хохотнул, – до свадьбы заживёт.

Пётр Олегович шутку оценил и отпустил мой подбородок.

– Как договорились, если девственница, завод по производству ОСБ в долю.

– Я хренею, Пётр Олегович. Ради какой-то девчонки, – Егоров даже руками развёл.

– Я Вяземскому за неё всё это предлагал, он её уломать не смог. Ты и ломать не будешь, – вздохнул Пётр Олегович.

– Не буду, – согласился Алексей. – Завтра с Димой перетру, у него вроде жена беременна, сопротивляться не станет.

Мама... Беременна...

А у Димы комплекс насчёт беременных жён. Его первая жена умерла при родах, а значит маму Олю он бережёт, как зеницу ока и всё ради её покоя сделает. Если он, конечно, в курсе. Мама ведь могла спокойно от Димы всё скрыть.

Что именно отчим сделает, я не знаю. Как поступит? Может, сохранит своё состояние, чтобы мама ни в чём себе не отказывала и конечно забьёт на моё похищение. А может, наоборот всё бросит и отдаст за меня невероятную сумму, чтобы успокоить маму.

Я уставилась во все глаза на Петра Олеговича. А он свысока печально меня рассматривал и вдруг улыбнулся краешком рта.

– Боевая говоришь, – он почесал скулу указательным пальцем. – Есть где с девочкой уединиться?

Мужики вокруг тихо посмеивались.

– Наверху комната, – усмехнулся Егоров и мотнул головой, делая знак своему охраннику.

Пётр Олегович пошёл по лестнице наверх. А меня волоком тащили следом.

Кричать я не стала. Бесполезно. Я поберегла силы и перестала сопротивляться.

Небольшая комната на втором этаже закрывалась на замок. Через грязное окно пробивались розовые, яркие лучи раннего солнца. Скользили по ламинату и тёмно-зелёном покрывалу на широкой кровати.

Я сидела на краю и смотрела на свои носки. Даже не вспомнила, где кроссовки потеряла.

Тело пробивала дрожь от страха и холода. И я уже растеряла всю смелость. В голове только Демьян. Я очень надеялась, что с ним всё хорошо и его не убили, а только ранили.

А что будет со мной?

Ясно же, что сейчас со мной сделают. Судя по внушительной фигуре мужчины, я даже сопротивляться не смогу. Меня какой-то дрищь Пашка скрутил, а этот…

Свет пропал. Пётр Олегович своим немалым телом закрыл окно. Смотрел на двор, заложив руки за спину. Кинул взгляд через плечо. Его очки-хамелеоны на свету стали совсем тёмными и не было видно глаз.

– Первое впечатление всегда обманчиво, – тихо сказал Зверев. Его голос был мягким и не клеился с его поступком с его внешностью. Можно было подумать, что говорит молодой парень. – Но именно на первое впечатление ориентируются люди. И на этом можно очень хорошо сыграть, особенно если сказать о себе пару слов, которые обязательно останутся в подсознание человека, с которым ты впервые знакомишься. – Он повернулся к комнате лицом и продолжил, – я знаю это, но сам попал в эту ловушку. Ведь первое впечатление, которое ты произвела, было сногсшибательное. Маленькая, певичка из эскорта. Я первый клиент. А это значило, что тебя можно было дальше не пускать по рукам. Взять в содержанки или даже больше – жениться. И второе впечатление тоже оказалось обманчивым. Я дважды попался в твои сети. – Он усмехнулся. И опять печально. – Ты оказалась падчерицей известного бизнесмена. Твой сводный брат очень хорошо отмазал тебя. Но я подумал, что ты хочешь отделиться от родителей, поэтому и решила сорвать простые деньги, чуть не испачкав репутацию отчима. Девочка, которой нужны деньги, проста в эксплуатации. Такой можно управлять, такой можно внушать, такую можно подавлять. И опять мимо. Тебе деньги не нужны, – Пётр Олегович сам себе усмехался. – Ольга мне все уши прожужжала, что ты невинна и мне лучше не настаивать на свадьбе, потому что ты категорически против. Призналась в любви к своему сводному брату. Тома с Серёжей меня, после твоего выступления на том вечере, часа три обрабатывали. Даже женить обещали на молодой врачихе, лишь бы я от тебя отстал.

Он замолчал. Я чувствовала, как пристально он меня изучает. Ещё минутная пауза и он совсем тихо продолжил:

– Если бы я понял, кто ты при первой встрече, то всё бы обошлось малой кровью. Но появились неприятности. Поэтому я решил всё исправить. Ведь я тоже произвожу впечатления мужчины, которым на самом деле не являюсь. Это полезно, когда приходится ездить в Москву и вести переговоры. И ты тоже ошиблась. Как и твой отчим. Вы думаете, я такое демоническое, всевластное существо без души и жалости. И скорей всего любить я тоже не умею.

Он рассмеялся. И я невольно посмотрела на него.

К чему он клонил?

Глаза сузила, стараясь спросить, не задавая вопрос. Потому что в горле всё пересохло, и я бы хрипнуть не смогла.

Он внимательно смотрел на меня сквозь стёкла тёмных очков. Обволакивающее тепло.

Он вытащит меня!!!

Господи, Галина, ты была права!!! Ты опытная женщина в возрасте. Ты увидела то, что мы все не увидели.

Пётр Олегович по-отцовски улыбнулся. Видимо, я не смогла скрыть эмоции, и они на лице отобразились.

– Боевая, – ухмыльнулся мужчина. – Храбрая куколка. Ты ведь действительно очень сильная. Немного девочек, способных от всех благ отказаться и  бросить вызов судьбе. Посидим здесь. Через пять минут в доме будет полиция и твой отчим.

Первый порыв кинуться ему на шею, я с трудом подавила. Из глаз потекли слёзы, я ни звука не произнесла.

Вот так начинаешь верить в людей. Так даже жить захочется.

А потом я услышала крики, выстрелы. И при каждом громком хлопке вздрагивала.

– Не бойся, у дверей моя охрана, – утешил Пётр Олегович. Невозмутимо стоял у окна и что-то там высматривал. – Похоже, твой раненый возлюбленный приехал.