Я рванула с места. И нагло забралась вперёд Петра Олеговича, прилипнув к окну.

Двор был заполнен людьми и транспортом. Полицейская была только одна машина, другие все разномастные. Женщин не было, только взрослые мужчины. И два молодых человека.

Мой раненый боец с перевязанной головой ругался с Пашей Егоровым, у которого всё лицо было разбито. Угрожающе наступал, и драку пришлось предотвратить другим мужчинам.

Я простонала, проезжаясь пальцами по стеклу окна. Грудь разорвали рыдания. Я заревела навзрыд.

– Беги,– ласково сказал Пётр Олегович за моей спиной.

И я сорвалась с места. Кинулась вначале к двери. Дрожащими руками открыла замок. А терпения не хватало. От пережитого ужаса вся, как на иголках. И в этот момент казалось, если я хоть на секунду остановлюсь, всё – конец! Не будет мне ни мужа, ни счастья.

Проскользнула между двух охранников Петра Олеговича. На лестнице пролетала через несколько ступенек. Скользила грязными носками по паркету. Протолкнулась между людьми, вытягиваясь и стараясь ни на кого не упасть. Плечом задела Алексея Егорова в наручниках.

Мелькнуло лицо Дмитрия, который вроде ко мне подался, но я мимо, мимо их всех.

К нему! К моему любимому мужу, моему обожаемому Демьяну. Никто кроме него не нужен.

Вылетела в ледяное утро, во двор незнакомого дома. По забетонированной дорожке со всех ног бежала к своему мужчине.

Демьян обернулся.

На лице были кровоподтёки, голова вся в бинтах. Глаза большие тёмные, под ними круги. Он был бледен и так несчастен, что я ещё громче разрыдалась. Влетела в его объятия, чуть не сбив его с ног, и с силой прижалась.

Ничего не могла сказать, захлёбывалась рыданиями. Чувствовала, как он гладит меня и чуть качает из стороны в сторону, так укачивают и успокаивают маленьких детей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Любимая малышка, – мучительный стон мне в ухо. – Всё хорошо.

Он быстро задышал и упал.

Я со всех сил стала его поддерживать, чтобы не ударился головой об дорожку, и закричала во всё горло, зовя на помощь.

Невыносимо без мужа. Я столько лет его люблю, поженились недавно. Ещё не успели насладиться единством тел, как такое происшествие.

Разве можно так?

Как по живой плоти ножом, как отрывают часть тебя и… кладут в другую палату.

Ещё и выдумали в мужское отделение. А для семейных у них нет места. И хотя в общих палатах мы не лежали, имели отдельные апартаменты, видеться нам не полагалось.

С меня, как с гуся вода. Остались только синяки, и я собиралась сбежать из больницы побыстрее. А вот у Демьяна, получившего в бою по голове битой, было сотрясение. Не серьёзно, но он всё время спал, выглядел бледным и сильно исхудавшим.

Откуда я знаю?

Я к нему в палату бегала.

Бросила свою кровать. В пижаму положила новый телефон, что принесла мне мама. У зеркала привела себя в порядок. Волосы распустила, чтобы Демьяну было их удобно трогать.

Вышла в коридор, где пахло медикаментами и обедом. Посмотрела, чтобы медперсонал разошёлся. И шарпая тапочками побежала в сторону другой отдельной палаты.

– Вяземская! – крикнула мне с поста злая медсестра. Опять её смена, будет мне лекции читать.

– Ничего не знаю, – закричала я и прибавила шагу.

– Выкинут из больницы! – летело мне в спину.

– Переживу! – нагло отвечала я добегая до мужского отделения.

По коридору ходили люди. А я сразу забежала в первую платную палату к своему мужу.

У Дёмки в палате пахло кофе и окна были занавешены. Но свежо, уже проветрили. Он лежал на кровати, а рядом на тумбочки сиял телефон, подавая сигнал. Но звук был отключён.

Дёмочке ещё не сняли повязку с головы, и он выглядел таким несчастным и раненым бойцом, что я скинув тапки тут же улеглась с ним.

Демьян приоткрыл один глаз, чтобы убедиться, что к нему под бок забралась не медсестра, а жена родная. Откинул одну руку,  и я, воспользовавшись приглашением, нырнула к нему в объятие. Удобно устроила голову на груди под ключицей, и с удовольствием вдохнула его запах, чуть лизнув кожу.

Это был обеденный перерыв и до пяти часов Демьяна не побеспокоят. И вообще все в курсе, что мы муж и жена, я уже успела о себе заявить и всех на уши поставить. Поначалу меня не пускали, а теперь на мои вылазки смотрели сквозь пальцы. Строгости наводят, а сами смеются надо мной.

Я приласкалась к любимому. А он засыпал. Размеренно поднималась его грудь, билось храброе сердце.

До сих пор перед глазами драка, где Демьян защищал меня. Как он на Пашку гада накинулся. Их было больше, поэтому он не справился.

Мой дракончик. Не змей.

На прикроватной тумбочке шебуршал Дёмкин телефон, лишая меня покоя. Там… что-то спрятано от меня? Там есть запретное, скрытое, недоступное? Вдруг там телефоны подружек и любовниц? Или переписка, которую Дёмка хранит…

Ая-яй!

Я даже зажмурилась и губу нижнюю прикусила, как разрывало на куски от любопытства. Терзалась сомнениями. Нужно ведь доверять, личное пространство там, свобода для полёта. А я лезу. Уже лезу…

Чуть двинулась назад, выползая из объятий Демьяна. Я только одним глазком. У него телефон не заблокирован, я обратила внимание. Лина как-то с его телефона мне отвечала.

Дрянная, поганая Линка.

Большинство сообщение были именно от интернет-магазина, который действительно сообщал о всех скидках мира. И два сообщения от Лины, которая была обозначена в записной книге как «Лина Максимовна».

Первое : «Демьян, прости меня. Я повелась на предложение твоего отца».

Второе: «Демьян, я уволюсь. Прости, что влезла в твои отношения».

Какое уволюсь?!

Такое в фирме произошло. Нам кадры необходимы, а она мало того, что лезла к нам, а теперь ещё и уволиться решила!

Я стала печатать сообщение:

« не вздумай увольняться, ты нужна фирме».