Итак, несведущему могло показаться, что он присутствует при прохождении могучего и хорошо организованного отряда, объединенного централизованной властью. Если бы не утренний разговор с патроном, я бы тоже так подумал, но Дон счел нужным поделиться со мной своими опасениями, я знал, что совместное присутствие группировки на похоронах — не более чем демонстрация былого единства, канувшего в Лету.

Тело Феликса привезли в город к полудню субботы — и с этого момента группировку начали сотрясать внутренние катаклизмы. Номинальное управление группировки — приближенные Феликса — оказались не в состоянии сказать свое веское слово в защиту прежней формы функционирования, а бригадиры, обладавшие немалой властью на землях, где трудились составные части группировки, явственно выразили желание быть маленькими князьками каждый в своем огороде. В общем, не прошло и трех суток со дня гибели верховного лидера, а мощная группировка распалась на четыре бригады по территориальному признаку: собственно Центральную, вокзальную, Октябрьскую и Халтуринскую. Феликс, как оказалось, был сатрапом — он жестоко подавлял любые поползновения к самостоятельности и железной рукой правил четырьмя бригадами, паразитируя на их «непосильном труде».

Придав тело земле, процессия неорганизованно двинулась в обратном направлении. Основная часть отправилась на поминки — в ресторан «Тюльпан» (чтобы ему сгореть!), где Феликс любил отдыхать при жизни. Остальные, особо занятые, разъезжались кто куда. Среди расходящейся толпы я уловил в объектив своей оптики Дона — он беседовал с четырьмя бригадирами Центральной… пардон, просто с четырьмя бригадирами — самостоятельными правителями своих небедных земель. Ребята то и дело отирали обильный пот со лбов — запарились в своих дурацких куртках! — и изо всех сил старались казаться важными персонами. В былые времена их не то что к Дону, к Ник-Нику — упокой Господь его грешную душу — на пушечный выстрел бы не подпустили; все вопросы решали Феликс и его приближенные. Да, ребята, теперь вы круто поднялись, что и говорить. Теперь каждый из вас будет есть свое мясо, забитое на подконтрольном участке — разве что Пахому придется маленькую тушку отдавать на общак, да и то совсем не обязательно: воровская сила в Новотопчинске с некоторых пор значительно ослабла под давлением новых бандитских формирований. Теперь вы короли! Только ведь и проблем у каждого из вас — куча. Если раньше все организационные вопросы брал на свои плечи мудрый Феликс, сейчас эти вопросы придется решать бригадирам. А от этого порой зависит не только финансовый успех бригады, но и жизнь ее членов… И еще — если раньше кто-то по хилости ума решился бы хоть краешком своей тележки наехать на интересы группировки, Феликс порвал бы его на части, мобилизовав все силы. Для этого ему нужно было лишь свиснуть — в телефонную трубку, естественно — как под его «свечкой» через полчаса собрались бы две сотни вооруженных головорезов, готовых сокрушить любое препятствие. А что будет теперь? Что будет, к примеру, если на пятидесятирыльную Центральную бригаду наедет стобойцовская Речпортовская группировка, которая давненько метит на некоторые объекты в центральном районе, но абсолютно равнодушна к Халтуринскому и Октябрьскому районам и по этой причине поддерживает с ними добрососедские отношения? Нехорошо будет! Я не думаю, что ребята из Халтуринской и Октябрьской бригад будут умирать за добро бригады Центральной. Но это все еще впереди. А пока бригадиры пыжатся, пытаясь договориться о совместном существовании с Доном. Времечко они выбрали не самое подходящее — патрон мой хмур и неразговорчив, он, как мне кажется, взбешен тем, что эти сопляки затеяли деловой базар прямо на кладбище. Он сейчас может послать их на известный предмет и удалиться, отложив решение проблемы на более благоприятное время. Бригадиры — если они не законченные идиоты — Дона обижать не должны: их благосостояние зависит от нашей фирмы, отмывающей грязные бабки всей городской братвы. Ага! Ну — так и есть, Дон раздраженно махнул ладошкой, что-то отрывисто сказал и, не подав никому руки, быстро пошел прочь. На лицах бригадиров застыло недовольство — за спиной Дона они о чем-то перешепнулись и синхронно покивали головами — я бы сказал, разочарованно покивали. Так вам и надо, индюки! Всему есть время и место.

— Хорошая трубочка у тебя, — неожиданно заметил водитель Дона — Ванька Васильев. — Такую хорошо киллеру иметь — посмотрел-посмотрел за клиентом, а потом грохнул его!

Я чуть не поперхнулся от неожиданности и остро глянул на домоделанного шутника — каменный профиль Ивана не выражал ровным счетом ничего.

— Ну и шуточки у вас, сударь, — недовольно заметил я. — Небось видаков насмотрелся?

— Да ну, каких там видаков! — пренебрежительно поморщился Иван. — Давеча во «Времечке» показывали одного деятеля — нашли у него целый арсенал: подзорную трубу, снайперку, патроны, какие-то удавки, маски — короче, все, что положено киллеру. Ну и вот… — Иван встрепенулся и суетливо протер тряпочкой сидение справа от себя, стряхивая невидимую пыль. — Шеф вон идет!

— Да вижу, что шеф. — Я нетерпеливо крякнул и спрятал трубку в поясную сумку. — Дальше-то что? Ну, с этим — киллером?

— А ничего. — Иван подобострастно приоткрыл дверь с правой стороны, дождался, когда из соседней машины подскочат два телохранителя, не допущенные на церемонию, и, когда один из них положил мощную ладонь на дверную ручку, закончил: — Враги, говорит, подбросили — и все тут. Ничего доказать не смогли — баллистики взяли винтовку на отстрел — хрен по всей морде, нигде не проходит. Короче, сидит щас этот мужик в СИЗО, но, судя по всему, скоро выпустят.

«Да, интересное кино, — подумал я, наблюдая, как Дон подходит к машине и придирчиво осматривает телохранителей. — Киллера нашли, а доказать, что он киллер, не могут. А ведь наверняка не наш парень. Профсоюзные снайперы не хранят оружие дома. И уж, естественно, не хранят маски, патроны и какие-то дурацкие удавки — смешение профилей в нашей конторе категорически возбраняется. Однако, что-то я совсем некстати расслабился — вон, твердоголовый Иван и тот обратил внимание на мою замечательную трубу. И даже соорудил в своих четырех извилинах соответствующую аналогию! А что будет, если более башковитые товарищи заинтересуются отдельными фрагментами моей жизнедеятельности? Ай-я-яй! Нехорошо…»

— Вы бы еще свои портупеи на головы повязали! — брюзгливо сказал Дон, усаживаясь в машину. Нашел-таки к чему прицепиться — у второго номера, Константина, пиджак не был застегнут и виднелась оперативка с табельным «ПМ» под мышкой.

Константин зарделся и моментально застегнулся на все пуговицы — в последнее время Дон частенько безжалостно третировал свое окружение. Стареет аналитическая машина, сочувственно подумал я.

— Поехали, — кивнул Дон и раздраженно заметил: — Да пережди, когда губернатор отъедет! Не хватало мне еще его пыль глотать! — Чуть помедлив, он вдруг сообщил ни к селу ни к городу: — Пахом недоволен. Говорит — зря заказник запалили, беспредельщики. Говорит, заставит кого-нибудь отвечать за это дело.

— Во как! — деланно удивился я. — Их величеству, значит, не понравились злодеяния братвы! А что губернатор? Мэр? Начальник УВД? Как они не это отреагировали?