Варни вперился в столешницу так пристально, будто она могла дать понятные ответы. Он сознавал, что в его собственной жизни ничего необходимого нет, – включая и его самого.

– Не знаю, что с этим делать, – проговорила Грета совершенно другим тоном, и он поднял взгляд. – Со всем этим. С нападениями. С безумными монахами. То, что происходит, я не могу исправить, а я… боюсь, что не привыкла иметь дело с такими ситуациями.

– По-моему, вы справляетесь на удивление хорошо, – возразил Варни.

– Я совершенно к такому не готова. Единственное, что я могу делать, – это выполнять свою работу, так что… да, я буду помогать нашему новому знакомому. И я чертовски надеюсь, что он даст нам какие-то подсказки, вот почему вы мне понадобились. Мне хотелось бы, чтобы вы провели подчинение.

– Проведу, – отозвался Варни чересчур быстро и резко. – Проведу. Конечно. Помогу, чем смогу.

Грета неожиданно улыбнулась, заставив его заморгать: это было немного похоже на маленький местный восход.

– Спасибо, – сказала она. – Я… очень рада, что вы здесь.

Мимолетно Варни подумалось, что он тоже рад. Очень мимолетно.

Грета выпрямилась, снова становясь деловитой.

– Кому-то надо сходить за покупками, – объявила она. – Воспользоваться предложенным гостеприимством – это одно, но мы полностью объели Ратвена.

Варни отодвинулся от стола, одновременно радуясь тому, что тема разговора поменялась, и отчаянно жалея об этом.

– И этот негодяй Крансвелл сегодня утром прикончил кофе, – сказал он.

– Черт! Наверное, мне стоит поехать, если Ратвен одолжит свой «Вольво».

Грета снова заправила волосы за уши: судя по выражению лица, ее нисколько не радовала такая перспектива.

– Я мог бы съездить, – предложил Варни, удивив самого себя.

Она посмотрела на него, и он почувствовал, как щеки заливает румянец, но все-таки заставил себя выдержать ее взгляд.

– Конечно, если Ратвен одолжит мне свой автомобиль. Было бы приятно… принести пользу.

– Вы уверены?

Грета снова улыбалась – не так ярко, не все-таки.

– Если вы будете так добры, что напишете список продуктов, я с радостью их привезу, – подтвердил он. – У вас есть более важные дела, доктор.

– Ну что же… Тогда спасибо большое, – сказала она, явно поверив ему. – Я это ценю. Вы не передадите мне тот блокнот? Так, посмотрим, – задумалась она, записывая «кофе» гораздо более аккуратным почерком, чем ее обычные каракули, – ради удобочитаемости, а не потому что старалась писать красивее. – Что у нас еще закончилось?

* * *

Когда Варни ушел, Грета начала прибираться на кухне, отдавая себе отчет, что пытается отвлечься от сложившейся ситуации. «По-моему, вы справляетесь на удивление хорошо», – сказал сэр Фрэнсис, и нелепость этого заблуждения была примерно равна тому, насколько сильно ей хотелось, чтобы это было правдой.

Грета испытала немалое облегчение, когда на кухню заглянул Фаститокалон и сказал:

– Вот ты где! Отлично. Ты не могла бы пойти осмотреть одного из гулей? Ратвен прислал меня за тобой.

– Да, конечно, – согласилась она чересчур поспешно. – Только захвачу саквояж.

Как только Грета открыла дверь подвала, стал слышен тонкий плач младенца. Она быстро спустилась по лестнице, а потом пришлось на секунду удивленно замереть, чтобы привыкнуть к странному зрелищу: Эдмунд Ратвен держит на руках крошечного гуленка. Такого выражения на его аристократическом лице Грета никогда не видела: влюбленно-изумленное. Тонкие зеленые ручонки ухватились за его рубашку.

Гули прятались в темноте, за исключением Кри-акха и матери гуленка, вид у которой стал еще более встревоженным.

Ратвен повернулся навстречу ей.

– Грета, – сказал он и вынужден был откашляться, чтобы голос зазвучал нормальнее. – Ты не осмотришь малыша? Ему порядком нездоровится.

Его ноша не вопила энергично, а хныкала, тоненько и несчастно. Грета перевела взгляд с Ратвена на Кри-акха, а тот вздохнул и что-то сказал матери, вызвав поток гульского, который Грета даже не стала пытаться понять. Когда он закончился, Кри-акх кивнул.

– Акха говорит, что вы можете его осмотреть.

Грета заключила, что, видимо, Ратвена уже успели одобрить в качестве гуленкодержателя. Она повесила на шею стетоскоп и полезла в саквояж за термометром. Конечно, в этом не было ничего удивительного: он был хорошо известен как один из хранителей города (старых и сильных сверхъестественных существ, к которым можно обращаться в минуту крайней нужды), но все равно она тихо улыбнулась. Она еще ни разу не видела, чтобы у этого вампира был вот такой вид. А еще было очень удобно, что во время осмотра малыша держит кто-то другой.

Грета постаралась побыстрее получить показания цифрового термометра: эти устройства просто долго не выдерживали воздействия зубов ее пациентов. Этот был относительно новым, так что быстро выдал ейцифры.

– Гм, – сказала она, сбрасывая показания. – Давно у него жар?

Новая порция гульского от мамочки ребенка, на этот раз более медленного: Грете даже удалось разобрать несколько слов. Кри-акх все равно ей перевел: у малыша несколько дней была простуда, но она уже вроде бы начала проходить – еще до появления голубых монахов, перед тем как племени пришлось бросить свой дом, – и вот теперь он не перестает плакать и отказывается кушать вкусную крысу.

Грета кивнула. Она уже догадывалась, в чем дело, но в этот момент гуленок отпустил рубашку Ратвена и потянул себя за острое зеленое ушко, уничтожив все сомнения. Тем не менее она заглянула в ухо и снова кивнула, выключая отоскоп. Просто классическое воспаление среднего уха, хоть барабанная перепонка и выглядит чуть иначе, чем те, с которыми она сталкивалась в студенческие годы.

– У него инфекция в ухе, – сообщила Грета, выпрямляясь. – И, учитывая общее состояние, я хочу немедленно начать давать антибиотик. Он раньше антибиотики не получал?

Кри-акх снова выступил переводчиком:

– Он не получал никаких человеческих лекарств.

– Ну, тогда начнем с амоксициллина и внимательно последим за ним, – решила Грета. – У меня есть лекарство. Бедный малыш, – добавила она, нежно прикасаясь к теплой щечке ребенка. – Я знаю, что тебе невесело, но очень скоро тебе уже будет лучше. Обещаю.

Она немного удивилась, когда гуленок заморгал и снова отпустил Ратвена, чтобы потянуться ручонкой к ней. Он еще шмыгал носом, но плакать, похоже, перестал. На жемчужно-серой рубашке Ратвена остались грязные следы пальчиков – вампира это то ли не волновало, то ли он их еще не успел заметить.

– Ему любопытно, – объяснил Ратвен с улыбкой.

Она посмотрела на него – и тот кивнул. Грета неуверенно потянулась и взяла гуленка на руки, удивившись тому, какой он тяжелый для своего роста: кости оказались очень плотными. Она приложила его к своему плечу и начала чуть покачиваться, инстинктивно поймав ритм, – и очень удивилась, что малыш не расплакался. Видимо, она что-то сделала правильно, хоть и совершенно случайно.