– Откуда? – Лола захлопала глазами. – А кто это?

– Это такой был очень богатый человек, владелец крупного холдинга. И банк у него был, и торговых центров несколько, и завод какой-то, и фабрика… Много чего, в общем. Умер он месяцев восемь назад. Вроде бы обширный инфаркт у него, немолодой был человек… за шестьдесят прилично…

– А кто же тогда этот Черепов? Однофамилец? – тупо спросила Лола, от стресса ей дико хотелось спать.

– Сейчас все сплетни узнаем! – Леня устремился к компьютеру.

Пошарив по сайтам желтых газет, он выяснил много интересного.

– Лолка, смотри! – Он потряс за плечо прикорнувшую на диване Лолу. – Интересно!

Лола приоткрыла один глаз. Вадим Вадимович Черепов точно умер девять месяцев назад. Все состояние и недвижимость он оставил своей жене и детям. Ну да, жена у него была первая и единственная, родила ему двоих сыновей. Была она моложе мужа лет на десять и выглядела вполне прилично – чуть полноватая улыбчивая шатенка.

– Ну, умер и умер, это мы все пропускаем, – говорил Леня, – дальше все устаканилось. А вот смотри…

Рядом с вдовой на фотографиях часто находился неприметного вида и невысокого роста мужчина в очках.

– Это брат его двоюродный, тоже Черепов, только не Вадим Вадимович, а Павел Павлович. Времени прошло месяцев пять всего… вот смотри, драка в ресторане. Если не хочешь читать, я тебе своими словами перескажу.

– Сделай одолжение. – Лола сонно вытянулась на диване.

– Значит, этот брат приехал на похороны из какой-то далекой провинции. Там и жил все время, а потом приехал. Ну, познакомились они, поддержал он вдову в трудную минуту, а потом не уехал к себе, а остался тут. И так это они все вместе и вместе везде появляются. В общем, полная любовь и понимание.

– А кому какое дело? – Лола открыла глаза и пожала плечами.

– Точно. Только дело в том, что вдова имела полный контроль над холдингом мужа. Уж не знаю, как она там управлялась, но муж все ей оставил, а сыновьям никакой свободы. Сыночки, правда, не слишком удались. Один – бабник жуткий, у него чуть не пять официальных жен было, второй вообще в частной швейцарской клинике от наркомании лечился. Но это давно было, по молодости. Теперь вроде не колется, но пьет по-страшному.

В общем, встретил сыночек пьяный в ресторане мамочку с двоюродным дядей да и начал к ним вязаться. Собственно, драки никакой не было, был скандал. Ну, журналисты уж постарались, расписали, чего и не было.

Потом все затихло, но, видно, в семье страсти кипели. Вот домработница интервью дает. Татьяна, говорит, Ивановна, это Черепова, с сыновьями была на ножах. Им ничего не доверяла, только деньги выдавала, а им все мало было. Очень они были против этого брата двоюродного, оскорбляли его по-всякому, называли приживалом, да еще и почище. А он сам человек нетребовательный, скромный, писатель.

– Правда писатель? – оживилась Лола.

– Да, какие-то у него книжки выходили. Так он сидит себе тихонько и на компьютере очередной роман строчит. А вдова, видно, душой к нему прикипела, потому что сыновьям твердо заявила, что как только пройдет год со смерти Вадима Вадимовича Черепова, так она сразу же замуж официально выйдет тоже за Черепова, только за Пал Палыча. Очень удобно, фамилию менять не нужно… Но сыночки не отставали от нее и довели маму до нервного срыва.

– Дальше я знаю, – Лола очнулась от дремы, – ее положили в клинику доктора Мовсесяна, а потом выпустили, и через две недели она выбросилась из окна.

– Точно. Вот опять же домработница рассказала: она, мол, всех обманула, говорила, что ей лучше, и даже на работу собиралась, а в три часа ночи проснулась тихонько, прошла босиком в гостиную, окно растворила бесшумно да и сиганула с шестого этажа. Она загородный дом детям оставила, а сама с этим Череповым жила в городской квартире на Кронверкском проспекте.

– Босиком? – спросила Лола. – Ты сказал «босиком»?

– Ну да, так ее и нашли – в пижаме и босиком… А что? Это разве так важно?

– Ой! Ой, Ленечка, по всему выходит, что этот Мовсесян – настоящий злодей! Он какой-то хитрый прибор придумал, который ночью во сне внушает!

– Что внушает? – оторопел Леня.

– Мысли нехорошие! Чтобы они в окно выбросились! Причем не сразу, а потом, чтобы на клинику не подумали! Эта Полина так Черепову и говорила, когда он по телефону ругался. Мы, говорит, ни при чем, это не у нас случилось, а дома!

– Точно, дома… – Леня внимательно читал строчки на экране. – Никто не видел, а к Черепову этому потому не прицепилась милиция, что от смерти Татьяны Череповой он ничего не выигрывает. Поскольку не муж, так ничего ему из наследства не причитается, стало быть, из окна ее выкидывать не было у него мотива.

– А кому все досталось, сыновьям?

– Ясное дело, сыновьям. А отчего ты так всполошилась?

– Оттого, что Алена мне говорила, голос у нее ночью в мозгу звучит: встаешь глубокой ночью тихо-тихо и босиком идешь по длинному коридору…

– Угу. В черной-черной комнате… Лола, это какие-то пионерские страшилки получаются!

– Ага, но двое-то из окна выбросились! – Лола смотрела расширенными от страха глазами. – Еще секретарша эта… с чего ей на шефа с «розочкой» набрасываться?

– Ты хочешь сказать, что ей это внушили? Ну, это уже полный абсурд! – отмахнулся Леня. – Какое-то фантастическое кино у тебя получается! Или фильм ужасов!

– Вот насчет этого кино я все выясню! – пообещала Лола. – Я, по-твоему, кто?

– Засоня и лентяйка! – тут же ответил Маркиз.

– Актриса я! – ничуть не обиделась Лола. – И знакомых у меня на той студии пара-тройка найдется! И если я выясню, что кому-то была очень выгодна смерть Мимоходова, ты поверишь, что в клинике творятся ужасные дела?

– Поверю, конечно, не полный же я чурбан…

Примиренные компаньоны разошлись по своим комнатам, прихватив каждый своего любимца: Леня – кота, Лола – песика. Попугай Перришон давно уже спал в своей клетке, закрывшись крылом, он не любил засиживаться допоздна.

* * *

Наутро Маркиз позвонил Анне Аркадьевне и попросил разрешения зайти к ней.

– У меня появились к вам новые вопросы, – объяснил он свою просьбу.

Анна Аркадьевна открыла ему дверь при полном параде: на ней было темное закрытое платье, и макияж по утреннему времени скромный, но тщательный.

Мопс сидел в прежней позе, и Леня снова поразился тому, как он похож на своего бронзового двойника.

– Вам удалось что-то узнать? – спросила заказчица, проследив за Лениным взглядом. – Я так беспокоюсь за Дэна! Если с ним что-то случится, я этого просто не переживу!

– Как раз за него вы можете не переживать, – успокоил ее Маркиз. – Злоумышленники охотились не за ним, а вот за этой бронзовой статуей.