Лицо Глеба потемнело.

– Хочешь сказать, что я скармливаю Гиблому месту всех, кого беру с собой?

– Боги коварны, Первоход. Но выбор всегда за тобой. Если хочешь победить белого чародея, тебе придется чем-то пожертвовать.

Голица сняла со стены небольшой мешочек из тонкой козловой кожи с пришитой льняной веревочкой и протянула его Глебу.

– Возьми это. В мешочке сушеная пробуди-трава. Она поможет тебе и твоим друзьям. Чародей умеет насылать видения. Он делает так, что люди спят на ходу, но пробуди-трава поможет вам проснуться.

Глеб принял дар Голицы, поблагодарил ее, надел льняную веревочку на шею, а кожаный мешочек спрятал под куртку и рубаху.

Вещунья вновь окинула взглядом разложенные по столу карты и сказала:

– Боги говорят мне и еще кое-что. Но тебе это не понравится.

– Что именно они тебе говорят?

Голица взглянула на Глеба прямым, спокойным взглядом.

– С тобой должна пойти женщина.

– Что? – Глеб усмехнулся. – Ты только что говорила, что я угроблю всех, кого возьму с собой. И ты хочешь, чтобы я взял женщину?

– Я говорю лишь то, что мне открыли боги.

– Что бы там они тебе ни открыли, но я не потащу в Гиблое место бабу.

– Но ты делал это прежде. Диона, Евдокия…

– Замолчи!

Несколько секунд оба молчали, затем Голица снова разомкнула губы и тихо сказала:

– Если ты хочешь убить чародея, тебе придется сделать это. Только женская рука может погубить Пастыря. Это написано у него на роду.

– Вот как? – усмехнулся Глеб. – Написано на роду? Ну, тогда мне придется кое-что переписать.

Голица покачала головой.

– Гиблое место возьмет свою жертву, ходок. А на меня тебе не стоит сердиться. Я всего лишь слушаю голоса богов и предвижу будущее.

– Мне не нравится будущее, которое ты предвидишь, вещунья. И я попытаюсь его изменить.

Глеб поднялся с лавки, поправил на поясе ножны с мечом и шагнул к выходу.

– Будущее не изменишь, Первоход, – проронила ему вслед Голица. – Как бы сильно ты этого ни хотел.

– Я все же попытаюсь, – отчеканил Глеб и распахнул дверь.

На улице было темно и свежо. Зайдя под деревья, Глеб достал из кармана куртки берестяную коробку с самокрутками. Выбил одну на ладонь и вставил в губы. Затем щелкнул бензиновой зажигалкой.

Несколько минут он стоял под деревьями, пуская в прохладный черный воздух облака белого дыма, затем швырнул окурок в лужу, повернулся и зашагал к торговому двору Падуна Лохматого, возле которого обычно промышлял одноглазый барышник по кличке Бельмец.

Как и ожидал Глеб, Бельмец крутился рядом с торговым двором. Сам двор был закрыт по причине позднего времени, но в темное время суток поблизости открывалось другое торговое место – нелегальное – и торговля здесь не затихала ни на минуту.

Среди полудюжины бродяг, кучкующихся в тени деревьев, Глеб быстро заприметил Бельмеца, но сразу подходить не стал. После одного неприятного инцидента барышник избегал Первохода, считая, что при встрече тот обязательно воспользуется возможностью намять ему бока. И, в принципе, был прав.

Ждать Глебу пришлось недолго. Бельмец тоже заприметил охотника, прячущего свое лицо под наголовником. Осторожно приблизившись, Бельмец оглядел сутуловатую фигуру (Глеб предусмотрительно сгорбился), после чего негромко произнес:

– Здравствуй, охотник!

– Я тебя не знаю, – сухо откликнулся Глеб, подбавив в голос хрипотцы. – Проходи себе мимо.

– Что это ты на меня гавкаешь, лесной человек? – обиделся Бельмец. – Я тебе не бродяга. И если ты…

Глеб молча и спокойно положил пальцы на рукоять меча. Бельмец тут же сменил тон.

– Тише, охотник, – продолжил он почти ласково. – Тише. В округе полно охоронцев, и если ты вздумаешь достать меч, тебя схватят и бросят в клетку.

– А ты кто таков будешь? – недовольно прохрипел Глеб.

– Прости, я забыл представиться. Меня зовут Бельмец. Я здешний постоянный житель. А как мне называть тебя, охотник? Сдается мне, что я не видел тебя тут раньше.

– Мое имя тебе ничего не скажет, Бельмец. Для тебя я просто охотник.

– Ну, пусть будет так, – согласился одноглазый. – Что ты привез из леса?

– Кой-чего привез.

Бельмец настороженно глянул по сторонам.

– В наше время легче поймать десяток соболей, чем сбыть одну шкурку. Но я могу помочь тебе. И возьму недорого, – заявил он.

Глеб несколько секунд молчал, затем сказал:

– У меня есть шкуры и много вяленого оленьего и лосиного мяса. И я могу отдать все это тебе, торгаш. Но деньги мне не нужны.

– Вот как? – Бельмец усмехнулся. – Чего же ты хочешь, охотник?

Глеб чуть придвинулся к барышнику и тихо ответил:

– Мне нужны амулеты.

– Ты про чудны?е вещи? – Бельмец воровато оглянулся. – Нешто не знаешь, что торговать ими здесь запрещено?

– Я знаю, что запрещено. Но я хочу найти человека, которому плевать на этот запрет.

Бельмец взглянул на охотника недоверчивым и опасливым взглядом.

– Зачем тебе это?

– Случается, что, увлекшись охотой, я забредаю в Гиблое место. А эти амулеты, я слышал, защищают от темных тварей.

– Гм… – Бельмец нахмурился и вновь быстро огляделся по сторонам. Затем снова взглянул на Глеба и уточнил, понизив голос почти до шепота: – Так тебе нужен амулет?

Глеб кивнул:

– Да.

Бельмец прикинул что-то в голове и улыбнулся. На этот раз улыбка его стала приветливой, почти подобострастной.

– Ты обратился к нужному человеку, охотник.

– Хочешь сказать, что ты можешь свести меня с продавцом?

– Лучше. Я могу сам продать тебе пару амулетов. Отойдем-ка.

– Куда?

– За угол. Негоже нам тут отсвечивать.

– Что ж, пошли.

Зайдя за угол, Глеб и Бельмец укрылись в тени раскидистого дуба. Барышник достал из кармана что-то и протянул Глебу:

– Ну-ка, взгляни.

Глеб взял вещицу. Это была простая стекляшка, только темная.

– Что это?

– Синее стекло, – с довольной ухмылкой сообщил Бельмец. – С его помощью ты сможешь отличить настоящего человека от оборотня или призрачной твари, которая приняла человеческий облик.

– Как мне ее проверить?

– Никак. Ты должен поверить мне на слово. Если стекло подведет, ты всегда сможешь найти меня здесь.