— Случилось! — рявкнул Динар. — В тебе и твоих решениях у меня сомнений нет, но за тобой стоят люди, которым плевать на мораль. Ты сильно рискуешь, собираясь пойти против системы. Они только и ждут с твоей стороны подобного шага. Одним махом двух зайцев, понимаешь? До тебя им нет никакого дела, пока ты выполняешь то, что они говорят, но стоит отклониться от курса…

— Не кричи, а? — устало перебил его Шведов. — Знаю, тебе эта ситуация не нравится, но и у меня нет другого выхода. Не оставили мне выбора. С какой стати я должен через себя переступать? Никогда этого не делал и не собираюсь начинать.

— А придется! Я несколько лет забочусь о Наташе, а теперь ты решил еще и Надю с ребенком повесить на меня? И полагаешь, что я буду молчать?

— Ладно. Я услышал тебя. Твое имя я уведу из всех документов, чтобы к тебе было меньше вопросов. Доверенности и доступ ко всем счетам ты имеешь, на днях выпишу тебе новую. Наташка… Ты знаешь, что делать. Она мечтала учиться за границей. Вот и отправь ее туда. Перестань пудрить девчонке мозги. Я серьезно, не заставляй меня выбивать из тебя всю эту дурь кулаками.

— Ты ни черта не услышал меня, Максим, — разочарованно произнес Динар. — Я повторюсь: приехал к тебе говорить не о Наташе. Кстати, что там с анализами? Подтвердилось, что девочка не твоя дочь?

Я открыла дверь и две пары глаз устремились на меня.

— Надя — дочь Максима. И я не понимаю, зачем внушать ему обратное? — я больше не смогла делать вид, что ничего не слышу. К тому же они разговаривали на повышенных тонах, а значит им было все равно услышит их кто-то или нет.

Динар шумно вздохнул и закатил глаза.

— Ну я точно ничего не подтасовывал. Зачем мне заниматься подобными вещами? Разве не ты сама хотела побыстрее решить вопрос с разводом? Самый простой способ — доказать, что Дина не дочь Хабарова, оспорить его отцовство, получить штамп о разводе в паспорте и забыть об этой истории. Незадолго до вашего отлета в Москву, Максим поделился со мной своими догадками, что мог бы быть отцом девочки. Моей вины нет в том, что результат оказался не тот, на который вы оба рассчитывали.

— Что ты задумал? — я в упор посмотрела на Максима, не желая спорить из-за Дины, потому что точно знала, что Хабаров не мог быть ее отцом. И новый анализ это подтвердит.

— Ну давай, скажи ей, — насмешливо попросил Динар.

Но Максим молчал и ничего не говорил. Смотрел на меня исподлобья и я не знала о чем он думал в это мгновение. Сейчас он снова казался замкнутым и холодным, хотя ночью все было иначе.

Динар поднялся на ноги и направился к двери. С громким хлопком закрыл ее за собой, а мы остались с Максимом одни.

— Вы все что-то решаете за моей спиной, плетете интриги… Я чувствую себя обманутой, а мое желание спрятаться, как можно дальше от ваших разборок, становиться сильнее с каждым днем.

— Час назад пришли результаты. Я не отец Дины. Возможно, что и ты тоже.

Я закусила губу и схватилась за стену, чувствуя, как эти слова лишили меня опоры. Этого не может быть! Нет… В голове замелькали вспышки воспоминаний: в день родов я потеряла много крови, но врачи вплоть до момента, пока я не отключилась на операционном столе, заверяли, что с нами обеими все в полном порядке, а вечером мне уже принесли дочь… Она была такая крошечная и красивая. Как она могла быть мне не родной? Бред… А наше сходство? Ведь она была светленькой и с моими глазами…

— Нет… Это какая-то ошибка, Максим, — на моих глазах выступили слезы.

— Учитывая, сколько обмана было в нашем прошлом и всей грязи, которая сейчас вылазит наружу, я уже ничему не удивлюсь, — тихо произнес Максим. — У меня нет оснований тебе не верить, поэтому я предлагаю сдать тебе анализ. По дороге домой можем заехать в клинику. Нужны лишь твои образцы. Единственное, что могу пообещать, что во всем разберусь, но на это мне нужно время.

— Разберешься? Как? Убьешь Глеба? Думаешь, что от этого тебе станет легче? А после этого вернешься в тюрьму? Это твой план?

— Надя… — я сделала шаг назад, когда он протянул руки, чтобы заключить меня в объятия, и покачала головой.

— Ответь, тебе и в самом деле станет легче после его смерти?

— Ты много не понимаешь. Я не собираюсь никого убивать.

— А ты даже не пытаешься объяснить!

— Хабаров пойдет до конца, но и я не собираюсь спускать все на тормозах и давать ему зеленый свет дальше вершить беспредел. Ты же сама потом скажешь мне спасибо.

— За то, что причинил мне боль, наплевав на мои чувства? А ты спросил меня чего я хочу?

Глупо полагать, что за одну ночь пропасть между нами исчезнет, но теперь я понимала, что никакие встречные шаги друг к другу меньше ее не сделают. Максим вернулся поквитаться с обидчиками, а не за тем, чтобы остаться со мной и Диной. Это имел в виду Динар?

— Я несу ответственность за свои решения и прекрасно отдаю отчет своим действиям. Хабаров — это лишь мелкое звено в огромной цепочке. Меня интересует не только твой муж, но и человек, который стоит за ним.

В дверь постучали, но никто из нас даже не сдвинулся с места. Мы смотрели друг на друга и все, что мне хотелось в это мгновение умолять его, чтобы он оставил все, как есть. Сделал то, что от него требовали его люди и не занимался никакой самодеятельностью. Мысль о том, что Максиму снова будут причинять боль или не дай бог убьют, приносила такую сильную боль, что я не могла дышать. Но какое я имела право сейчас от него что-либо требовать?

Максим направился к двери, когда стук повторился, а я отошла к окну. Аппетит пропал, все внутри сжималось от страха потерять его по новой и не было у меня столько мужества, как у него. И еще эта неразбериха с анализами. Почему они показывали, что Дина не его дочь? Неужели она и мне была неродной?

— Идем завтракать, а потом мы заедем в клинику, чтобы ты сдала анализы, и я отвезу тебя домой.

— Дина моя дочь и точка! Я не поеду сегодня ни в какую клинику!

И для начала я бы не отказалась поговорить с Глебом. Проблема заключалась в том, что никто подобного мне не разрешит, пока он находился под следствием.

Взяв себя в руки, я подошла к столу. Я лишь делала видимость что ем, потому что аппетита не было и кусок в горло не лез от всех утренних новостей.

— Мне на пару дней нужно будет улететь в Москву. Глеба к тому времени скорее всего еще не отпустят, но ты бы не затягивала с анализами…

— И что он даст? Я все равно буду любить дочь, чтобы он не показал!

— Надя, ты и в самом деле не понимаешь, что это даст и чего добивается Хабаров? — Максим прищурил глаза и сложил приборы в пустую тарелку. — Почему так уверенно и нагло себя ведет? Если у него есть права на этого ребенка, то с его связями девочка окажется у него или его матери в считанные минуты после заседания суда. Я не знаю, зачем твой отец переписал все на твоего мужа, но это даже к лучшему, что Ворошилов умер, не то бы я задушил его собственными руками прямо сейчас. Тебе остались мелкие крохи от его состояния. Без мужа ты никто. У тебя нет работы, а твою травму головы он вывернет и предоставит в суде таким образом, что про воспитание дочери ты сможешь навсегда забыть. Так для тебя понятнее? Он затянул удавку на твоей шее и уверен в том, что без девочки ты никуда не уйдешь из его жизни.