- Теперь держи меня, - шепчу наэлектризованным желанием голосом. – Тсс... Я буду осторожен. Не хочу причинять тебе боль.

Виталия вскрикивает, ее глаза наполняются слезами, в них плещутся боль и отчаяние. Узкая… настолько узкая, что едва проталкиваюсь в нее, очень медленно. Меня словно стиснул кулак. Тело девушки напряжено, не отвечает больше на ласки, не помогает моему проникновению. Вдруг Виталия издает пронзительный вопль, ее тело буквально подбрасывает, она начинает активнее сопротивляться.

Но назад уже никак, начинаю медленно двигаться, проникая постепенно, сантиметр за сантиметром, чувствуя, как на лбу выступает испарина от напряжения. Одновременно покрываю поцелуями лицо Виталии, влажное от слез, продолжаю ласкать клитор, шептать успокаивающие слова. Мне не нравится, что она испытывает боль, в то время как с ума от наслаждения схожу, от того, какая она узкая, горячая, влажная.

Не могу сдерживаться, меня охватывает безумие. Подаюсь вперед, вхожу глубже, двигаюсь в ней, дурея от тесноты, чувствуя, что еще вот-вот и у меня остановится сердце от нестерпимого кайфа. Стоны, вскрики. Они лишь сильнее распаляют меня. Еще один толчок, еще. Двигаясь как зверь. Ненасытный. Безумный. Ловлю губами всхлипы, растираю твердый узелок меж складками, сжимая, заставляя извиваться. Чувствую что подхожу к краю, стиснув зубы продолжаю ласкать девочку, чтобы кончила вместе со мной. Несмотря на боль кончила. Мне это важно.

Вот и оно, ее тело содрогается, изо рта вырывается крик, громкий, заполняющий все пространство комнаты. Глаза Виталии закатываются, ее лоно стискивает спазмом мой член, и я чувствую, как накатившее торнадо взрывает головку, изливаюсь в ее лоно, извергаюсь, рыча и дрожа в абсолютном экстазе.

Осторожно выхожу из Виталии, откатываюсь, падая рядом, лицом в подушку. Какое-то время полная тишина. На пару секунд даже отключаюсь. Когда снова поворачиваюсь – вижу, что девушка лежит ко мне спиной, сжавшись в комок. На простыни между нами – следы крови.

- Мне жаль. Второй раз будет лучше.

Ее заметно передергивает от моих слов. Наверное, и правда, прозвучало не очень… утешительно. Я сейчас не очень соображаю. Я хочу ее снова. Прямо сейчас. Хотя знаю, что нельзя.

- Посмотри на меня, - Виталия не слушает, не собирается делать что прошу, и я беру ее за подбородок. Кайф улетучивается быстро, начинаю ощущать опустошающий холод. И чувство вины. Словно я разрушил нечто очень хрупкое. Не могу больше видеть это маленькое, сжавшееся в комочек тело. Меня охватывает злость.

Иду в ванную, опустив взгляд вижу, что член в крови. Еще одно напоминание о боли.  У меня и раньше были девственницы. Так почему сейчас столько переживаний об этом?

Мою себя, набрасываю халат. В комнате ничего не изменилось. Разве что кроме того, что девушка натянула на себя кусочек одеяла. Понимаю, что сейчас ей хочется побыть одной. Обычно для меня желание любовниц мало что значит. Но эта ночь странная, выходящая за рамки, потому что я покидаю свою комнату. Разыскиваю Арифу.

- Поменяй белье в моей комнате. Помоги девушке вымыться. Да, и еще… Позови врача. Пусть осмотрит Виталию. Поняла?

Глаза Арифы испуганные, она прячет их, но кивает. Бежит выполнять мои указания с такой скоростью, будто за ней черти гонятся. Наверное, пока бежит, представляет жуткие картины того, что происходило между мной и пленницей. Но ведь это не так. Всего лишь первый секс. Он случается с каждой женщиной. Так почему столько возни сейчас, почему я так волнуюсь о ней? Настолько, что выбираю себе комнату для гостей. В которой провожу бессонную ночь, потому что хочу обратно, в объятия русской. Безумно хочу.

Виталия

- Бедная девочка, - причитает надо мной Арифа, - сколько крови, ох. Никогда не думала, что хозяин такое чудовище.

Меня раздражают ее причитания. А еще сильно кружится голова. Начинаю падать куда‑то вниз по спирали, боюсь, что потеряю сознание. Мне важно только одно – шейха сейчас нет в комнате. Он ушел. И я благодарна ему за это. За передышку… За возможность зализать свои раны. Тело ноет от боли. Но куда сильнее – боль душевная. Не потому что меня изнасиловали. Шейх был… Очень внимателен, можно даже с натяжкой сказать… нежен. Он… пробудил меня. Мне не были противны его прикосновения. Они мне нравились. Вот это убивало больше всего. Я знаю, что такое Стокгольмский синдром. Была уверена, что мне это не грозит. И жестоко ошиблась.

- Я сделаю тебе чай. Он снимет боль, - снова отвлекает меня от самокопания голос Арифы.

-  Я ничего не хочу.

- Девочка… Все пройдет, милая. Не убивайся так. Пойдем. Ванна готова.

Служанка помогает мне опуститься в ароматную пену.

- Ты можешь идти. Обещаю, что не утоплюсь, - произношу горько.

- Как бы мне хотелось помочь тебе, девочка.

- Мне уже ничем не поможешь…

Я правда так считаю. Спасать уже нечего…

И тут вспоминаю Нафису. Талию. Отца.

Я хочу жить. Несмотря ни на что. Хочу узнать, моя ли история, что рассказала Талия. Поэтому… пусть сегодня я разбита, унижена, собственное тело предало… но завтра будет новый день.

Арифа перестелила постель, помогла мне добраться до нее, и ушла наконец. Я уверила ее, что со мной все в порядке. Вот только заснуть не получалось. Снова и снова в памяти всплывали губы, руки, лицо шейха. Я не могла перестать думать о нем. Он причинил мне боль… но и наслаждение оказалось невероятным. Меня взорвало оргазмом такой силы, что до сих пор трепещу, вспоминая его. Тело ломит. Между ног саднит. А я как кошка в период течки, дрожа вспоминаю деталь за деталью… Он мог сделать мне гораздо больнее. Вспоминаю какой была Ксения после него… И меня передергивает. Похоже, шейх имеет всех, кто попадает в его поле зрения. Что теперь? Переключится на другую? Может завтра позовет в свою комнату Ксению?

Эти мысли разрушают, терзают, убивают меня. Сама себя начинаю презирать… и наконец забываюсь тревожным сном.

Утром все тело ноет, но мне полегче. Не хочется выходить из комнаты, но Арифа приходит, приносит мне платье нежно голубого цвета. Помогает одеться.

- Пора на завтрак, госпожа.

- Я не голодна.

- Простите. Но шейх приказал. Пожалуйста, не упорствуйте. Он и так в мрачном настроении.

Потому что был вынужден уступить мне комнату? Или может ему со мной… не понравилось?

Мыслей так много, что теряюсь, не понимаю, что меня ждет. Но с Арифой трудно спорить, она и мертвого заговорит. Тянет меня к двери, тащит куда-то.

- Шейх Эль Дин попросил накрыть завтрак на веранде. Ждет нас. Поторопимся, деточка. Не будем сердить господина, - бормочет она.

- Привет, сестренка!

Голос Ксении, нарочито громкий, звучит, отдаваясь эхом от стен.

Оборачиваемся одновременно с Арифой.