- Не смотри так, будто собираюсь тебя съесть, - в голосе снова сквозит насмешка. – Хотя я действительно этого хочу, принцесса. Ты очень красива сегодня. Спасибо, что постаралась для меня.

- Я… Нет…

- Неужели так трудно хоть одну мою фразу оставить без отрицания?

Кадир с неожиданной резкостью притягивает меня в свои объятия, слова замирают на губах, только в глазах остается мольба. Как остаться самодостаточной, сильной рядом с этой скалой, разрушающей меня секунда за секундой?

В объятиях этого человека сгибаюсь, словно цветок под безжалостным ветром.

- Мне нравятся твои волосы. Они похожи на золотое солнце пустыни. Шейх проводит по моим волосам, и я вздрагиваю от этой ласки.  Затем ладонь снова перемещает на горло, и едва начинаю сопротивляться, делаю попытку отстраниться, Кадир поднимает меня на руки.

- Дикарка, которую нелегко приручить. Хорошо… мне нравится.

Меня накрывает паника от мысли что он будет делать со мной… Снова. Когда тело еще ломит… когда внутри саднит… Но, к своему удивлению чувствую, как между ног появляется влага, когда шейх кладет меня на постель, и начинает медленно, кончиками пальцев, гладить сначала мое лицо, потом шею, ключицы… Мое тело хочет его… несмотря ни на что.

Не могу дышать, не могу ни о чем думать, когда Кадир накрывает мои губы своими. Его поцелуй полон нескрываемой, необузданной страсти, у меня даже начинает кружиться голова. Мне страшно, но одновременно, страх добавляет еще больше возбуждения. Меня охватывает неконтролируемое, низменное, первобытное желание такой силы, что это пугает. Боже, как стыдно, он едва дотронулся, а я уже вся теку и горю. Груди мучительно ноют, умоляя о ласке.

Перехватывает дыхание, когда язык шейха врывается в мой приоткрытый рот. Его поцелуи становятся агрессивными, доминирующими. Он словно злится на меня, и одновременно дрожит от страсти. Возможно, я ошибаюсь и это лишь игра воображения… Почти теряю рассудок от прикосновений его языка, от невероятного физического влечения.

Руки Кадира шарят по моему телу, сминая дорогое платье, освобождая меня от него грубыми резкими движениями, ткань жалобно трещит под его жестким напором.

Длинные смуглые пальцы обхватывают мои груди, сдвигают тонкое белье, обнажая ареолы сосков. Шейх наклоняет голову и начинает посасывать чувствительные соски. Меня подбрасывает на постели, выгибает, изо рта вырывается крик, когда Кадир больно прикусывает сосок, словно ставя на нем клеймо.

- Все еще будешь пытаться убедить меня в своем равнодушии, девочка? – спрашивает хрипло. - Не выйдет, сладкая. Я вытрахаю из тебя все предрассудки, все упрямство. Останется лишь похоть, малышка. Ты будешь течь от одного взгляда на меня. Ты будешь болеть от потребности во мне.

Боже, как заводит этот низкий хриплый голос, и слова что он произносит. Пошлые. Грубые. Низменные.

- Ты всем своим шлюхам это говоришь? – спрашиваю всхлипом. Мне требуется все мужество, чтобы задать этот вопрос.

- Нет… Я говорю это впервые, Виталия. Тебе это льстит? То, что ты одна такая? Что до тебя никому в голову не приходило отказать мне? И все же ты… хоть и сбежала… Твое тело откликается мне, хочет меня. С самого начала ты хотела. Помнишь нашу первую встречу, в лифте. Ты смотрела так… Словно я тебя трахал, пока мы там ехали. Хотя и была невинной. И я правда тебя трахал в тот момент, девочка. Мысленно. Отвечая на твой призыв, на твое возбуждение. Оно заполняло пространство так плотно, что невозможно было не почувствовать. Или ты думала, я этого не заметил, белокурая дикарка, - звучит певуче в напряженной тишине.

Шейх выглядит в этот момент очень сильно возбужденным, опасным. От него исходит напряжение, первобытная, примитивная сила, опасная, завораживающая и влекущая. Меня передергивает от его откровения, от воспоминаний, которые он пробудил. При этом ни единого слова лжи. Все так и было…

- Пока еще я терпеливо сносил твое сопротивление и даже шел навстречу. Но так не будет и дальше.

- Чего ты хочешь от меня? – почти выкрикиваю со всхлипом.

Кадир обхватывает мой подбородок, заставляя запрокинуть голову. Наши взгляды встречаются в сумрачном свете комнаты, твердые пальцы освобождают мое лицо, мягко проходятся по коже, словно извиняясь за силу захвата. Вздрагиваю от ощущения жара, опалившего нервные окончания по всему телу.

- Я хочу, чтобы ты не сдерживала себя.

- Тебе всегда всего недостаточно! - истерические ноты собственного голоса звучат в напряженной тишине как звуки бьющегося стекла.

Кадир вдруг берет меня руку, целует ладонь, а потом втягивает мой палец себе в рот. Не сводя с меня взгляда, посасывает палец с такой чувственностью, что невольно вгибаюсь, чувствуя, как горячие волны проходят по телу.  соски напряглись. Синие глаза гипнотизируют меня, другой рукой шейх поглаживает мой напряженный сосок. Легких прикосновений достаточно, чтобы я почти потеряла голову. Соски становятся твердыми, невероятно чувствительными. Наклонившись, Кадир осторожно касается языком торчащей вершинки, а потом обхватывает губами.

Вскоре уже не могу сдерживаться, всхлипываю от удовольствия. Каждое прикосновение, каждая ласка становятся для меня неожиданным откровением. Пристальный взгляд шейха еще сильнее распаляет, хочется закрыть лицо руками.

Кадир отпускает мой палец, разводит руками мои бедра. Отстранившись, разглядывает изучающе, затем снимает с меня трусики, мокрые от влаги. Стыд душит, особенно когда на его лице появляется довольная улыбка.

Кадир вдруг берет меня за запястье, тянет вниз.

- Коснись себя, девочка.

Перестаю дышать от этого приказа. Что за развратная игра? Почему он не может сделать что хочет и уйти, снова, как вчера.

Но шейх явно не настроен на быстрый секс. Он заставляет меня выполнить приказ. Не отпуская запястья, водит моей ладонью там, где очень горячо и мокро, где все ломит от странной боли, то ли от вчерашнего проникновения, то ли от сегодняшней потребности…

Дыхание срывается, тело охватывает дрожь, страх смешанный с предвкушением. Извиваюсь перед ним, от восхитительных ощущений. Шейх показывает, как я должна ласкать себя, помогает безошибочно найти самую чувствительную точку. Тело горит, бьется под волной нарастающего наслаждения.

- Красивая, чувственная девочка. Не останавливайся. Хочу посмотреть, как ты кончишь.

Кадир поднимается на ноги, отходит на пару шагов от постели и начинает раздеваться, не сводя с меня жадного взгляда.

Хочу сопротивляться, внутри растет отчаяние от осознания, что собственное тело предает, что не могу противостоять насильнику.

Ведь это так… если называть вещи своими именами…

Но этот насильник сейчас даже не касается меня. Только смотрит. Время становится таким медленно-вязким, мы словно застреваем в каком-то другом измерении. Меня оглушает шум собственного тяжелого дыхания. И звук расстегиваемой молнии на брюках.