И да, я еще раз извиняюсь за свою грубость в начале знакомства. Ваше появление было… довольно ярким и немного смутило всех нас. Однако я искренне хочу исправиться. Поэтому давайте все-таки закончим все необходимые процедуры оформления, и мы вас, наконец, сможем отпустить.

Павел вошел в участок, внутри которого, как и в больнице, так же чувствовалась атмосфера довоенных американских фильмов, только теперь про копов. Стильный интерьер в темных тонах, дизайнерские столы с компьютерами, за которыми сидели люди в черно-красной форме. Где-то в дальнем конце гостевая зона с черными диванами, перед которыми на стене висела красивая вывеска «United Federation, Police Department» с огромным красивым гербом Федерации. Размах поражал воображение.

Павла провели мимо гостевой зоны и завели в комнату для допроса с такой же типичной планировкой из кино: стальной стол, два стула, лампа под потолком и огромное фальшзеркало.

— Так, посидите тут пока, я сейчас вернусь, — сказал Макаров и вышел.

Павел прислушался. Стены участка показались ему тонкими, и оставалась надежда услышать хоть какие-то разговоры за стеклом. О чем его будут спрашивать? Зачем его сюда привели, если он, вроде как, «народный герой»? Может быть, это попытка провести его через станцию без шума? Хотя никаких наручников на него не надели, а дверь за спиной осталась приоткрытой. Его явно не держали тут насильно. С другой стороны, куда он сбежит, окруженный такой армией?

Размышления прервали вошедшие в комнату Макаров с еще одним следователем. Мужчина татарской внешности, лет пятидесяти, примерно метр семьдесят ростом, очень крепкого телосложения.

Макаров опустил на стол перед Павлом стаканчик с кофе и поставил напротив второй стул, за которым уселись оба следователя.

— Угощайтесь, — Макаров кивнул на стакан. — Не бойтесь, это кофе. Настоящий. Не знаю, был ли он у вас, но у нас тут он прямо из Бразилии.

Павел с подозрением посмотрел на стаканчик, приоткрыл крышку, понюхал горячую темную жидкость. Пахло действительно как очень хороший качественный кофе.

— Мы туда ничего не подсыпали, не переживайте, — отреагировал на подозрения Макаров.

Смолов решил довериться. Осторожно сделав небольшой глоток, он прислушался к ощущениям. На вкус не почувствовал никаких сомнительных примесей. Да что уж, вкус был бесподобен!

— Да, действительно неплохо! В нашем метро была возможность попробовать кофе, но он весь был довоенный, из Бразилии его никто не доставлял.

Макаров слегка рассмеялся:

— Ну, у нас он тоже довоенный, рейсы до Бразилии мы пока не наладили. Но дефицита кофе для жителей Федерации у нас нет.

Второй следователь при этом оставался сосредоточен. Он немного откашлялся, и Макаров тут же заговорил по делу:

— В общем, да… Представлю вас: Фархат Эркинович…

— Центральное разведывательное управление Федерации, — тут же пояснил он, перебив Макарова. — У нас есть к вам пара вопросов. Это не займет много времени. Мы уже частично разобрались в ситуации, но осталось несколько моментов.

— Хорошо, я готов.

Фархат снял с себя рабочий пиджак, повесил его на спинку стула и достал из внутреннего кармана небольшой электронный планшет. Сделав там несколько действий, он уложил планшет экраном вниз на стол и начал:

— Вы прибыли из Волгограда, верно?

— Верно.

— Насколько уцелел ваш город?

— Ну… город несколько целее вашего, по крайней мере на поверхности. Боеголовка была очень слабой и сбросили ее на плотину ГЭС, потому что основной задачей было затопить город. Поэтому радиационный фон у нас невысокий, а большая часть города пострадала больше у береговой линии от воды и бомбардировки.

— Бомбардировки?

— А, да, тут будет сложно объяснить. Город бомбардировали с истребителей ракетами класса «воздух-земля».

— Бред какой-то, зачем?

Смолов, разумеется, знал ответ. События в Волгограде, из-за которых погиб весь отряд, да и чуть не погиб сам Павел, были напрямую связаны со странной атакой города в день Катастрофы. Потому что бездумный обстрел города был не более чем попыткой скрыть использование секретного психотропного оружия в одной из боеголовок. И именно это психотропное оружие и доставал Павел из того истребителя. Это оно дало Павлу сверхспособности, и оно же стало причиной, по которой он способности потерял. Но все это было слишком сложно, долго, вызвало бы еще больше вопросов у следователей и, вполне возможно, могло бы стать причиной настоящего задержания и допроса с пристрастием.

Поэтому, чуть задумавшись, Смолов ответил:

— Если честно, хрен его знает. Кто-то считает, что это неудачная попытка высадки десанта. Кто-то — что спланированная диверсия. Но я в день Катастрофы был обычным стажером в офисе, мне истина не известна. Поэтому я могу так же, как и все, строить догадки.

— А кем вы были после… Катастрофы? — Фархат немного посмаковал слово на языке. Видимо, так называть тот день местным было и правда непривычно.

— Я был обычным проводником, — тут Павел ответил почти честно. — Водил людей от станции до станции. Иногда по поверхности, там, где пройти под землей по каким-то причинам не представлялось возможным.

— Какие у вас были объединения?

— Да стандартный набор: ученые, торговцы, бандиты, фермеры, которые поклонялись культу СССР, технари и военные.

— Военные? Они самое сильное объединение?

— Сейчас мне сложно ответить на этот вопрос.

— Постарайтесь.

— Ох… — Павел немного замешкался. Ему не хотелось погружаться в подробности своей истории, но и не хотелось вызывать лишние подозрения. Поэтому он немного обдумал, как сгладить углы. — В общем, у них было две огромных базы на поверхности, и они действительно были самыми сильными. Метро им, правда, не подчинялось. Недавно, год назад, у нас появился новый вид мутантов какой-то, которые плодись словно на дрожжах. Эти мутанты почти уничтожили и военных, и часть метро. Я особо не знаю, что это было, потому что чудом выжил, нашел лодку и сбежал из города.

— Понятно. Классическая история. В некоторых городах были такие странные активности мутантов в разные года… — сказал Макаров, но тут же осекся, видимо понимая, что сказал лишнего, и, не