— Какой ещё ёж? — не понял Муха. — Тот что обкурившись анаши бродил в конопляном тумане?

— Тот, что громко плакал и яростно сношал кактус! — ответил Бонч-Бруевич, дьявольски расхохотавшись. — Эта аллегория мне всегда нравилась больше чем про повторно наступающих на грабли идиотов.

Наконец каменную трещащую крошку под колесами харлея сменило ровное, гладкое покрытие асфальтированной автострады.

— Фух! — с облегчением вздохнул Вадик, но вытереть пот со лба не рискнул, ибо пришлось бы частично отпустить не всегда послушный тугой руль. — Ну наконец-то снова нормальная дорога…

Однако эта идиллия продолжалась недолго.

Истошно взывала сирена.

Ночную тьму разогнали тревожные ярко голубые сполохи.

Ездоки на харлее как по команде разом обернулись.

Мотоцикл нагонял зловеще выглядевший в темноте полицейский бобик с мигающей сиреной на крыше.

— Ага, металлисты! — ревел из кабины участковый Антон Гопстопов. — Какая неожиданная встреча! Сейчас я вам покажу, где зэки зимуют. Нет, я вас туда очень скоро отправлю… в цинковых гробах.

— Выследил всё-таки нас, гадёныш ментовский, — яростно взревел Муха. — Нигде от него спасу нет. Даже в пустыне Мохаве.

— Вижу нашли себе сообщника! — оголтело орал из кабины Гопстопов. — Что-то уж больно мне его бородатая рожа знакома. Ну точно же видел недавно в сводке… Ага! Вот оно что! Да он же в розыске за торговлю наркотиками.

— М-м-м-мать… — выругался Бонч-Бруевич. — Опять двадцать пять…

— Вадик, гони! — распорядился Муха. — Бензина у нас теперь дофигища… не жалей лошадиных сил… да чтобы харлей не ушёл по прямому шоссе от ментовского драндулета? Да такого просто быть не может…

— Сейчас попробую! Держитесь!

И дав мощный залп из выхлопной трубы в сторону полицейского бобика, харлей принялся резко набирать обороты.

— Не уйдёте! — ревел им вслед настырный участковый. — Я закись азота себе недавно установил! Двести лошадиных сил чистая прибавка!

— Сволочь! — прокричал полицейскому Муха и, выставив назад правую руку продемонстрировал блюстителю закона отставленный вверх средний палец.

— Ах вы… — взревел Гопстопов и судя по всему таки задействовал своё хвалёное ускорение.

Из-под днища служебной машины полетели искры, а колёса стали оставлять за собой на асфальте шоссе огненный след.

— Сейчас взлетит! — предупредил Бонч-Бруевич. — Да этот придурок похлестче бородатых головорезов из ZZ-Top. Где вы его на свою голову взяли?

— Из нашей реальности за нами увязался, — ответил Вадик. — Мент неудачник. Его недавно из участковых в постовые разжаловали за тупость природную и взятки. Теперь вроде должен штрафы на парковках выписывать, а он всё ещё участкового изображает. Короче служебная биполярочка налицо…

— А что вы ему такого сделали, что он от вас никак не отстанет?

— Мы одним своим существованием на белом свете ему уже карму дырявим! — заявил Муха. — У нас давняя взаимная неприязнь ещё когда он нас на метал концертах в автозак паковал. Наш личный хейтер…

— Повезло же вам…

— И не говори…

Друзья не видели и не слышали, как мёртвой хваткой вцепившийся в руль Антон Гопстопов произносит на ломаном языке однажды заученное в комедийном фильме заклинание вуду.

— Яма яма яма яямааа… — шептали нервно искусанные губы блюстителя строгого порядка. — Яма яма яма яямааа…

В обычном мире это заклинание, скорее всего, не сработало бы, но в ненормальном мире всё получилось с точностью до наоборот.

Посередине ленты асфальтированного шоссе вдруг возник «лежачий полицейский». Лежащий на спине с вытянутыми вдоль длинного тела руками каменный голем (облачённый в форму американского копа) повернул свою жуткую голову к приближавшимся транспортным средствам и жутко осклабившись тихонько рассмеялся.

— Там лежачий полицейский! — заголосил Муха, тыча пальцем вперёд. — Вадик, берегись!

— Да вижу-вижу, — закричал Вадик. — Держись, братуха… и движение вроде как регулирует и переехать всегда приятно!

Отвернуть было уже некуда. Пришлось наезжать.

Харлей резко подбросило в воздух.

Вадик тут же получил тяжёлым рулём в подбородок. Бонч-Бруевич до крови прикусил свой длинный болтливый язык, а вот Муха…

Муха свалился с сидения.

— Куда-а-а-а… — только и успел закричать гном каким-то чудом не улетев следом за Мухой.

Ну а Муха уже ехал мордой по грязной холодной луже непонятно откуда возникшей у обочины шоссе. Почему он при падении не свернул себе шею, он сейчас совсем не думал. Тем более сам Брюс Дикинсон предупреждал их, что погибнуть в странном безумном мире практически невозможно.

Рядом резко затормозил полицейский бобик. Резко хлопнула дверца и в следующую секунду на запястьях лежащего пузом в грязи ошарашенного происходящим парня защёлкнулись холодные стальные браслеты.

Муха отчаянно взвыл, забарахтавшись в луже, но участковый уже прочно утвердился на его спине грубо схватив за красный ирокез.

— У-у-у-у… мерзкий колхозный панк, — приговаривал Гопстопов, грубо вытаскивая отловленную жертву из лужи. — Отбегался, Сид Вишес недоделанный…

Это было полное и безоговорочное фиаско.

— Красавец, — поставив парня на ноги участковый похлопал Муху по мокрой спине. — Ты, наконец, обрёл свой путь домой… в родимое СИЗО.

Ещё немного полюбовавшись плодами трудов своих, Гопстопов принялся обыскивать арестованного.

— Где же твой знаменитый рюкзак? Неужели у второго охламона остался? Ну ничего… мы и его скоро отловим. И этого вашего гнома… с еврейской фамилией… наркобарона из-под горы… Пошли к машине на погрузку, уголовничек…

Отпирая заднюю с зарешеченным окошком дверцу бобика, Гопстопов немного подумал и нацепил на спину Мухе бумажку с надписью: «Вещьдок. № 1».

В бобике было темно и пахло недавно пролитым пивом, но задержанный успел разобрать, что там кто-то уже сидит.

— Э… — уперся Муха, не желая залазить в машину, — ты к кому это меня подсаживаешь, малахольный?

— К твоему старому знакомому, — зло бросил участковый, дав Мухе мотивирующий пинок под зад.

Вскрикнув, задержанный пулей влетел в клетку. С громким хлопком закрылась за спиной маленькая дверца.

— Вот же козлина позорный, — сказал Муха, потирая ушибленный копчик, но тут он взглянул на своего товарища по несчастью и замер, сильно округлив глаза.

На жёсткой скамеечке в углу сидел арестованный безголовый джентльмен.

Полицейский бобик жутко трясло на ухабах, видимо, рессоры