нанял нас для защиты и силовой поддержки, ты в курсе. Не задавался вопросом, отчего мы ему так резко понадобилась? И почему перестал быть важен наследник?

— Не то чтобы я много об этом думал, — ответил я честно. — С глаз долой из сердца вон. Но могу предположить.

— Предположи, интересно.

— Думаю, его оппонентам во власти так неймётся его скинуть, что они готовы на вооружённый мятеж, или как тут у них это принято. Есть наследник, нет наследника — в этом раскладе не роляет. Никто не будет ограничиваться рамками легитимных методов. Его тупо грохнут.

— Практически угадал, — кивнул Слон. — Девочка с мечом ему пригодится вернее, чем мальчик с пиписькой, потому что дело практически дошло до мечей. Мы сейчас быстро переобуваемся из цивил-мод по военке, сегодня ребята подвезут тяжёлое железо, ГБР уже дежурит в особняке, к вечеру перебазируем основной состав, здесь только тылы оставим. Но это всё внешний контур, мне нужен кто-то свой внутри.

— Не веришь ему?

— Ни на стреляную гильзу. Он аристократ, мы быдло, да ещё чужаки. Обязательства перед нами ничего не значат. Я хочу, чтобы ты сидел внутри, плевал в потолок, малевал картиночки и держал нос по ветру. Ты мужик умный, опытный, авось чего и заметишь. Связь через Змеямбу — и нам хорошо, и тебе не скучно.

— Уверен, что это нужно?

— Сука, Док, я бы не стал настаивать, ты знаешь. Но реально всё на волоске же висит. И ассистентка твоя получит свой кусочек счастья.

— Говна на лопате она получит, — буркнул я.

— И говна поесть бывает полезно, — кивнул понимающе Слон. — Для понимания, как жизнь устроена. Ну, так что? Каким будет твой положительный ответ?

Можно подумать, у меня есть выбор…

***

— Простите, простите, я наговорила глупостей! — Алька ворвалась в мою комнату, обняла и прижалась к груди. — Я дурочка, а вы хороший, просто ворчите иногда. Спасибо, спасибо вам, что согласились! Что вам не всё равно!

Я молча глажу девушку по спинке и думаю, что моё «согласился» перпендикулярно моему «не всё равно». Какой ужас, наверное, иметь детей! Ты им в ужасе кричишь: «Не делай так, огребёшь!» — а они в лучшем случае фыркают презрительно: «Да что ты понимаешь, дурак старый!» Смотришь, как твой ребенок собирается с разбегу прыгнуть в говно, и ничего, вообще ничегошеньки не можешь с этим поделать. Потому что он прыгнет просто так, или предварительно с тобой насмерть поругавшись, но прыгнет однозначно. Не знаю, что делают в таких случаях родители. Наверное, напиваются в сопли и надеются на чудо. Мне вот эта девица вообще никто, и то досадно, а им каково?

— Ладно, ладно, — сказал я, когда девушка наобнималась. — Собирайся, скоро твоя зазноба машину пришлёт.

— Я готова! Всё собрала! — а у самой глазки горят, как будто ей фонариком в ухо светят. И что с этим сделаешь? Да нихера.

— Я понимаю, что вы мне добра хотите, — сказала она внезапно. — Что пытаетесь предостеречь. Но вы не понимаете, у нас всё не так! Вот увидите!

Чмокнула меня в щеку и убежала.

Ещё бы, где уж мне понять. Ведь у них, разумеется, всё «не так», как было тыщи лет до них и будет после. Потому что они уникальные, самые лучшие и, конечно, бессмертные. Пожалуй, я уже готов сесть на лавочку и осуждать молодежь, жаль, что Змейса не хочет составить компанию.

***

Комнату мне предоставили ту же самую, как и не уезжал. Вечером Мехра принесла ужин, что и стало самым значительным событием на этой локации. Не знаю, как я, по замыслу Слона, должен «держать нос по ветру», пока получалось только «плевать в потолок». Алька немедля по прибытии умчалась в апартаменты Калидии предаваться романтике, а меня просто все игнорируют. Ну и ладно — солдат спит, служба идёт.

Когда я действительно собрался лечь спать, пришла Змеямба. Принесла бутылку вина.

— От здешнего пойла башка трещит, — сказала она. — Это ребята привезли.

Я посмотрел этикетку — красное сухое, производитель незнаком, но сделано на Родине. Значит, «тяжёлое» завезли с главной базы. Змейса пришла уже в камуфле, правда, без разгрузки и оружия, с этим внутрь не пускают. Команда в боевом режиме, только я прохлаждаюсь.

Мы выпили вина, занялись сексом, допили вино, повторили. Столько секса у меня не было, даже когда я в борделе врачом работал. Этак недолго и привыкнуть.

— Можно я поплачу? — спросила Зме, уткнувшись мне носом в плечо.

— Я тебя так огорчил? Тебе не понравилось?

— Нет, что ты. Ты офигенный любовник. Дело не в этом. Просто хочу оплакать свою жизнь непутёвую. Это будут не про тебя слёзы, а про меня. Потерпишь сырость?

— Не сахарный, не растаю, — ответил я растерянно.

Я повернулся к ней и обнял, Змеямба спрятала лицо у меня на груди и тихо, почти неслышно зарыдала. Только спина содрогается под моей ладонью. Мне её ужасно жалко, но я совершенно не представляю, что с этим делать. Наверное, ничего.

Вскоре Зме успокоилась, и мы незаметно уснули, что стоило мне к утру отлёжанной напрочь руки.

— Прости за вчерашнее, — повинилась она, собираясь. — Девочкам иногда надо поплакать. Даже таким старым сукам, как я. Спасибо, что потерпел, это для меня важно.

— Не проблема, Зме. Обращайся.

— Ну, всё: выпила, потрахалась, поревела — можно идти убивать, — сказала она неестественно бодрым тоном. — Моё дежурство. Если получится, я зайду вечером?

— Только попробуй не зайти! — грозно ответил я.

— И что будет? — улыбнулась Зме.

— Буду рыдать тебе в сиськи! Может, нам, мальчикам, тоже надо, почём тебе знать?

— Уверена, ты найдёшь моим сиськам лучшее применение, — отмахнулась снайперша и отбыла к своей винтовке.

Шутки шутками, но, если бы на композитном прикладе можно было делать зарубки, то у Змеямбы там бы живого места не было. И забывать об этом не стоит.

Прикатившая столик с завтраком Мехра сообщила, что после оного меня ожидает Калидия. Аппетит мне это сообщение не испортило, но несколько озадачило. Я думал, что увлечённые друг другом девушки вспомнят обо мне дня через три, не раньше.

Впрочем, Калидия одна и в оболочке.

— Алиана спит, — ответила она на невысказанный вопрос. — А я