— Под специями? — уточнил Иоганн.

— Да. Похоже, закинули в себя «скорость»… — ответил Дан. — Но либо в жизни они не быстрее черепахи, либо специи были полное дерьмо.

Налётчики поспрыгивали с воллов и ловко попрятались в естественные укрытия, стреляя оттуда по фургонам. В ответ им летели пули касадоров. Защитникам лагеря приходилось нелегко: надо было часто стрелять и постоянно менять укрытия, создавая видимость, что ответную стрельбу ведёт гораздо больше людей, чем на самом деле.

А всё потому, что в тыл к нападавшим сейчас как раз пробирались Мигель, Мэнола, Себастиан, Ионатан и Вильям. И в задачи всех остальных входило не так чтобы много: отвлечь всё внимание на себя и не получить в ответ пулю. Поэтому стрельба со стороны вадсомада велась часто и почти не прицельно. И только когда со стороны наёмников донёсся голос Мигеля, те, кто был в лагере, наконец, пошли в атаку.

— Метены, будьте добры не шевелиться! — Миг с другими касадорами в это время держал противников на мушке, но поскольку тех было вдвое больше, ему приходилось наводить суету и панику. — Я сегодня очень нервный и палю во всё, что движется! Так что не двигайтесь! Иначе я буду стрелять!

Треснул револьверный выстрел.

— Я же сказал: не двигайтесь! — повторил Мигель. — Следующего тупорылого ублюдка я, пожалуй, пристрелю без лишних разговоров!

Вскоре к ним подоспел Дан с теми, кто отвлекал внимание из лагеря, и теперь уже налётчики оказались в меньшинстве. И тут им не помогли бы даже нормальные специи. А уж та бурда, которую выдал прижимистый мэр Дефромаг-града, и подавно… Всё что им оставалось — так это мрачно смотреть перед собой и держать руки на виду.

Несостоявшиеся жертвы быстро освободили наёмников от всего вооружения. Следом были сняты кольца, браслеты и кулоны, и отобраны кошельки с задатком от мэра. А потом девушка-касадор погнала в сторону лагеря верных воллов, которые явно меняли своего владельца…

— Что за дерьмо нам подсунул пройдоха Уху? — сквозь зубы процедил один из налётчиков, обращаясь к своим.

— Разговоры заканчиваем! — прикрикнул на них Мигель.

— Не знаю, но он мне, сука, за это ответит… — пробормотал предводитель «мстителей».

— Тихо, я сказал! — рявкнул Мигель и пихнул предводителя ногой.

— Всё-всё, метен! Я молчу! — пообещал тот.

— Вот и молчи… — кивнул Мигель, грозя револьвером, как указательным пальцем.

Ещё через некоторое время наёмники были связаны в единую цепь за руки, а ноги им стянули вместе — так что передвигаться они могли только всей толпой. И только прыжками.

— Счастливого пути в город, метены! — попрощался с налётчиками Дан. — Надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся! Передавайте привет уважаемым людям, которые вас сюда послали. И спасибо за воллов!

Не дожидаясь ответа, Дан спокойно отправился в лагерь вместе с другими касадорами, а налётчики провожали их полными ненависти взглядами. В тот момент они жаждали новой встречи — теперь уже с поддержкой нормальных специй. Но планам их не суждено было сбыться. Пока они допрыгали до окраины города, пока избавились от пут — над Марчеликой уже вступала в свои права ночь.

К этому времени вадсомад Старган успел отъехать от Дефромаг-града на несколько часов пути. И как раз устраивался на ночлег, чтобы с утра продолжить своё путешествие. А к тому времени, когда налётчики достали оружие, специи и новых воллов, касадоры уехали уже так далеко, что их след благополучно затерялся на центральных равнинах Марчелики…

Кстати, мэр так и не выплатил наёмникам полную компенсацию, чем их жестоко обидел.

Шарль Уху был застрелен через несколько месяцев, когда отправился к наместнику провинции на праздничный приём. На него и двух жендармов, выделенных ривом для сопровождения, напала шайка разбойников в масках. Один из жендармов — опытный Пьер Ситадин — сумел уйти, хоть и получил ранение во время перестрелки. А второй жендарм и мэр были убиты.

Деньги и подарки, предназначенные наместнику провинции, без следа растворились на бескрайних просторах Марчелики. А рив Дефромаг-града ещё долго гадал, куда так спешно отбыли десять касадоров-наёмников, постоянно отиравшихся в городе — и не связано ли случаем их исчезновение со смертью мэра. Но так никогда и не узнал ответа на свой вопрос. Впрочем, за время службы ривом он часто задавал себе вопросы и не получал ответов — потому и не слишком переживал на этот счёт.

Вадсомад Старган, какая-то равнина, холмы и прочая пересечённая местность, Марчелика. 4 мая 1936 года М.Х.

Ионатан бесил Пеллу одним своим видом, но раз уж посадили ехать с ним на козлах — значит, терпи и не возмущайся. Сама девушка фургон водить могла исключительно по прямой и по нормальной дороге. Как только начинались крутые повороты или неровности, она довольно быстро теряла управление. А поскольку на её фургоне Алекс как раз учил Леопольда рулить, ей и вовсе приходилось кочевать по чужим козлам.

Раньше Пелла не любила ездить с двумя людьми — с Даном и Ионатаном. Но с тех пор как она получше узнала главу вадсомада, тот казался ей куда более симпатичным и общительным. Да, в роли касадора, кончено же, Дан частенько выдавал короткие рубленые фразы — и вообще старался никак не показывать, что знает чуть больше, чем гениальный учёный. И всё-таки, если очень уж хотелось, и в этих скупых ответах можно было разглядеть обаятельного землянина Данилу…

А Ионатан вообще всегда молчал. Вот как рыба — молчал, и всё!.. Лицо у касадора было узким, с хищным орлиным носом — тоже, кстати, узким. Серые бледные глаза его взирали на мир с невыразимой тоской и едва заметным налётом превосходства. А при общении с Ионатаном вообще появлялось ощущение, что с него давно пора написать плакат с лозунгом:

«Не умеешь игнорировать людей? Спроси меня, как!».

Если Дан хотя бы иногда делал вид, что слушает болтовню девушки, то Ионатан даже не пытался скрывать, как ему плевать на все посторонние звуки. Он мастерски игнорировал любые вопросы, почти не участвовал в беседах — и вообще всегда вёл себя отстранённо. Однако молодые касадоры его ценили: спокойный, уравновешенный, исполнительный.

А Пелла оценить Ионатана не могла никак. Она, в принципе, предпочитала разговорчивых людей, потому что с ними хотя бы время в пути можно скоротать. А тут даже монологи были настолько неинтересно произносить, насколько это вообще возможно. Когда утром её посадили к Нату, она только печально вздохнула и глянула на Дана с нескрываемым осуждением…

Сидя на козлах, девушка чистила свой маленький револьвер, натирая его до зеркального блеска. И совершенно не ожидала, что кто-то с ней в этот самый момент заговорит. Тем более, тут и говорить-то было некому… Оттого голос Ионатана чуть было не заставил её упасть с козел.

— Канал ствола прочисть. Это важнее, — когда Пелла посмотрела на касадора, тот продолжал смотреть вперёд и на воллов, будто бы и не открывал рта.