Я кивнул. И достал из кармана телефон. На экране висели несколько сообщений от Макса, Егора, и Валерии, знойной брюнетки с большим горячим ртом и стройным длинными ногами.

Быстро отправил ответ Егору, заодно сфотографировав стол с пустыми тарелками и подписав, что скоро верну ему его прожорливую женушку.

И включил блокировку обратно. Размышляя, когда заняться Лерой. Сегодня? Или может завтра в утра? Я вспомнил, как она делала минет, крепко обхватывая меня своими пухлыми губами,  и в брюках стало тесновато. Да. Наверное, сегодня.

Машки не было уже 10 минут. Твою мать. Через  5 минут, если не вернется, пойду искать женский туалет. Очередь там что - ли? Приспичило всем посетителям одновременно?

И набирая сообщение для мастерицы минета, вдруг услышал знакомые интонации…

- Я поняла, хорошо, но…так не может продолжаться бесконечно…когда-нибудь Ветров увидит ее…

А вот это было уже интересно. Кого я должен был увидеть? В том, что речь идет обо мне, сомнений не было. В совпадения я не верил.

Я оглянулся вокруг, вспоминая, где слышал  этот тихий грудной женский голос, с едва заметной хрипотцой…

Пока не наткнулся глазами на фигуру в темно-синем платье, с ребенком на руках и телефоном, прижатым к уху. Эти короткие светлые волосы, с явно выбеленными прядями и пронзительные серо-зеленые глаза я бы узнал из тысячи.

Блядь. Марианна Натановна Никольская.

Она играла с девочкой на коленях, снова что-то отвечая невидимому собеседнику.

Я отвернулся, продолжая прислушиваться. Из – за угла показалась Машка, помахала мне рукой и медленно зашагала к нашему столику. Мать Инги меня не заметила. Наконец наговорившись и отключив аппарат. Сестра подошла к столу, собирая развешанные на стульях пакеты с покупками. Я же продолжал сидеть истуканом, не в силах поверить в слишком четко услышанные слова Марианны Натановны.

Ее последняя сказанная в трубку фраза деморализовала меня полностью.

- Это его дочь, Стас, ты же знаешь…..

Кирилл

Слова Никольской до сих пор стояли в ушах. Выбивая собой все остальное, что было в голове. Вышибая, блядь, содержимое легких наружу, как от удара в спину на выдохе…

Какого хуя?

« ...Его дочь, Стас, ты же знаешь...»

Блять.

Эта девочка в розовом платье, со  смоляными кудряшками и заливистым смехом - моя  дочь?

Я вспомнил, с каким обожанием смотрела на нее Никольская. С гордостью даже.

Она сказала еще несколько ничего не значащих общих фраз и положила телефон на столик: -  Ну, котенок, сейчас поедем к маме, домой, - потом  сделала несколько движений пальцами, и добавила: - забодаю-забодаю... Ребенок засмеялся и что-то ответил.

Прошло три года, и многое просто выветрилось из памяти за ненадобностью. Но не этот цепкий  взгляд холодных серо-зеленых глаз, сейчас  излучающих тепло и ласково смотрящих на девочку.

Заставляя вспоминать другие глаза, сочно зеленые, отравляющие этой своей зеленью, до конвульсий, и судорог почти отключившегося мозга…Инга…

Ничего не рассказала о дочери, все эти годы скрывая ее. Не то, чтобы я был таким из себя ярым папашей, жаждущим возиться с маленьким ребенком. Но сам факт.

Как будто мало было того, что меня просто выперли отовсюду, не давая ни малейшей возможности задержаться в этом городе…Великий и Ужасный…да, бывшая жена была права.

Если бы не Антон, так вовремя позвавший меня к себе, в Штаты, мести бы мне улицы сейчас. Потому что ни на одну другую  должность меня не взяли бы.

Я автоматически полез в карман за сигаретой. Твою мать. Стоп. Ведь бросил. А так сильно захотелось затянуться, выпустить вместе с дымом из легких весь тот яд, которым отравили меня Никольские.

Значит, дочь. Это хорошо. На этом можно сыграть потрясающую мелодию, растягивая то струны  терпения старшего Никольского, то играя нервами его рыжеволосой дочери. Интересно, какая она. Изменилась, наверное.

Тогда, три года назад она даже не сызволила поговорить с ним, прислав лишь адвоката. Высокого долговязого зануду, с целым портфелем документов, которые нужно было подписать.

Я задумчиво бродил по магазину, вспоминая, чего там говорила Машка, когда мы парковались на стоянке. Моя сестра была похожа на маленький колобок. Хотя живот не мешал ей передвигаться с хорошей такой скоростью. Я то и дело видел мелькавшую между стеллажей черную голову. Волосы Маша теперь собирала в маленький забавный пучок на затылке, напоминая мне ее, Ингу.

- Кирилл, я же просила, - укоризненно покачала головой сестра, остановившись около меня на минуту, - посмотри спиртное.

Да, точно, я как раз двигался в сторону алкоголя, когда вспомнил про подслушанный в кафе разговор.

Моя дочь. Ну что же, лед тронулся, господа. Кто не спрятался, я не виноват…

Я снял с верхней полки три бутылки из темного стекла с яркой этикеткой и надписью на английском и пошел догонять Машку, уже толкающую тяжеленную тележку к кассам. Твою мать, эта женщина когда-нибудь остановится в своем стремлении успеть все и везде?

- Маш, ты с ума сошла, - я мягко отодвинул сестру в сторону, - мне Егор голову оторвет…и будет прав, между прочим…

Маруська улыбнулась и погладила руками живот: - Ох, опять пихается моя детка…

- Ну вот, даже дочка тебе выговор делает, - я обнял маленькую фигурку, - идем вон туда, там очереди нет…

Инга

Мы столкнулись на парковке.

Я задумалась и почти налетела на тяжелую тележку с кучей пакетов. А повернувшись, чтобы извиниться, увидела голубые глаза со знакомым чуть насмешливым выражением.

Это был он. Кирилл. С другой стрижкой, теперь виски были сбриты под ноль, оставляя сверху немного больше волос. Щетина на подбородке, немного уставшее лицо с морщинкой между бровей. Упрямо сжатые как всегда губы, четкая линия подбородка. От этих таких знакомых деталей внутри появилась противная слабость, колени предательски дрогнули, и у  меня перехватило дыхание. Заставляя сердце колотиться от ребра, с силой разгоняя по венам кровь, словно через силу выталкивая из легких воздух.

« Он никогда не любил тебя, моя маленькая глупая девочка »

В голове продолжали звучать слова отца. Без остановки, одни и те же, как будто зависшая пластинка от патефона….

« Это был лишь спор, извини »

Перед глазами проносились эти три года, мелькая кадрами, как быстро промотанный фильм. История моей жизни. Без него.

Четкие, врезавшиеся в память, картинки…Сначала на фото, а после наяву…Заспанное лицо Кирилла, обвивающие его с двух сторон руки девушек…И падающее в самый низ сердце, так и оставшееся там, в пропасти, на самом ее дне, разбитое в хлам…