я слышал, любите. А как иначе. Он же вас в бой водил… Так вот… От вас во многом зависит его дальнейшая судьба. Его собственная судьба, судьба его жены и дочери, которые сейчас смотрят на вас в окно. – Я действительно увидел Ларису с дочерью на руках. Они наблюдали за нами и через открытую форточку слышали слова, обращенные к роте. – Все… Приступили…

Сергеев более внимательно осмотрел строй и увидел командиров взводов, стоящих во главе подразделений, но не нашел среди них старшего лейтенанта Севастьянова.

– А где Севастьянов? – спросил он проходившего мимо командира саперного взвода старшего лейтенанта Головоногова.

– А перед тем как нам сюда выходить, ему начальник штаба бригады позвонил и к себе затребовал. Как всегда, срочно! Но ты же, командир, сам в штаб бригады ездил. Не встретил его там?

– Я у Добровольского не был, – ответил Сергеев. В самом деле, не рассказывать же ему о своих подозрениях. Тем более что Головоногов дружит с Севастьяновым. Может и передать последнему мнение о нем нового командира роты.

Пока рота была на месте, Сергей Николаевич позвонил адвокату Гамбиловскому с просьбой спуститься во двор. Не прошло и минуты, как адвокат подошел, и старший лейтенант передал ему обе доверенности.

– Так зачем мне две? Мне одной достаточно…

– На всякий случай, – отмахнулся Сергеев. – А что у вас с опросом жильцов второго подъезда?

– Все в порядке. Нашли человека. В магазин выходил. Описал ее почти верно. Правда, его описаниям веры мало, поскольку старику уже почти девяносто лет. Помнит, что женщина была высокого роста, а вот во что была одета, не помнит. А это важно, потому что верхняя одежда должна быть в крови.

– Да, хорошо, что вы про одежду вспомнили. – Сергеев вытащил из кармана переговорное устройство и сделал сообщение: – Внимание всем! Кроме ножа ищем верхнюю одежду. Скорее всего, женскую. На ней обязательно должны быть свежие следы крови. Возможно, правый рукав может быть испачкан или пола. Если что-то найдете, сразу сообщите.

– Понятно, командир, – за всех ответил лейтенант Соловьев. – Мы продолжаем работать.

* * *

Поиск длился уже более двух часов. Наконец тот же лейтенант Соловьев, вместе со взводом которого ушел и полковник Протасов, сообщил:

– Командир, нашли что-то в кустах рядом с троллейбусной остановкой. Куртка кожаная темно-коричневого цвета. Пола и рукав в крови. Сама куртка целая, почти новая. Для бомжей находка. Остается только кровь отмыть. В карманах пусто, только проездной билет на троллейбус за прошлый месяц. Но он не именной. На нем есть номер, но полковник Протасов говорит, что идентифицировать по нему человека трудно. Разве что какие-то определенные серии распространялись по предприятиям. Но это нужно уточнять. Он сам этим вопросом и займется. А мы продолжаем поиск орудия преступления.

Еще через десять минут все тот же лейтенант Соловьев снова вышел на связь.

– Командир, приехал старший лейтенант Севастьянов с хорошими новостями. Он говорит, что начальник штаба бригады послал его в таксопарк. Их в городе всего три. Один старый, государственный, сейчас принадлежит мэрии, и два частных. Добровольский приказал начать поиск с государственного. Полковник предположил, что убийца уехал с места совершения преступления на такси, но в окровавленной одежде он сесть в машину не пожелал. И предположил, что тот где-то сбросил испачканную одежду. Следовало поспрашивать таксистов о необычных случаях, произошедших вечером в день убийства. И Севастьянова отвели к человеку, который рассказал следующую историю. Ехал он вечером по улице… – лейтенант Соловьев назвал нужную улицу. – Шел мокрый снег. Смотрит, на остановке стоит в домашнем халате девица. Сама в халате, но с сумкой. Мокнет. Он сам человек пожилой, сердобольный. Посадил девицу в машину. Повез. Ей недалеко было. Всего три остановки на троллейбусе. Спросил, естественно, что с ней случилось. Она и рассказала обычную историю, что муж пришел с работы пьяный, начал драться. Она хотела уйти к матери, а муж куртку схватил, и не отпускает ее. Так она в чем была, в том из дому и выбежала. Ладно хоть, до такой степени был пьяный, что за ней побежать не смог, упал в подъезде. А таксист, когда смену сдавал, нашел на заднем сиденье окровавленный нож. Из сумки, видимо, выпал. То ли девица мужа резанула, то ли он ее. Но на ней ран заметно не было. Отнес нож диспетчеру, чтобы тот в полицию сообщил. А диспетчеру нож дома нужен был. Зачем покупать, когда бесплатно достался. Сегодня другой диспетчер работал. Пришлось Севастьянову ехать по адресу диспетчера, нож забирать. Сейчас нож у полковника Протасова. Полковник говорит, что нож вроде бы похож на орудие убийства, но точный ответ может дать только экспертиза. Она же и принадлежность крови определит. Но пока стоит продолжить поиски. Так решил полковник.

– Правильно решил, – согласился Сергеев. – А вдруг нож не тот, а кровь на лезвии вообще свиная. Снова роту поднимать? Кто нам разрешит полностью нарушать расписание занятий. У сыскарей свои задачи, у нас свои. Именно так и скажут.

Но в глубине души Сергей Николаевич считал, что и куртка, и нож как раз те, которые рота и ищет. Все-таки новая куртка и кухонный нож не те вещи, которыми разбрасываются без необходимости. И даже при необходимости их кому-то будет жалко выбрасывать…

Но, пожалуй, уже следует позвонить Варфоломееву. Минувшим вечером Сергей Николаевич звонить ему не стал. Рано утром тоже не позвонил, дожидаясь результата поиска, но заключения судмедэкспертизы по ножу и по куртке пока нет, оно будет готово не раньше вечера. Но о находке сообщить Варфоломееву можно.

Эпилог

На дисплее мобильника высветился номер телефона Сергеева.

– Ну, наконец-то он соизволил!.. – невольно вырвалось у меня.

– Кто? – резко спросил подполковник Захаров, хмурясь и сведя в одну линию густые брови.

– Сергеев? – спросил Дима, глядя при этом на своего руководителя отдела, а вовсе не на меня, хотя спросил именно меня, из чего я сделал вывод – старший лейтенант ФСБ желает показать своему руководителю, что у него все под контролем, вплоть до моих телефонных переговоров. Что, в сущности, было правдой. Ведь Дима куда-то звонил минувшим вечером, передал номер моего телефона и без объяснений потребовал поставить номер на контроль. Вообще-то я давно знаком с такой системой контроля. В военной разведке она тоже применяется. Система включается одновременно с набором хоть входящего, хоть исходящего вызова. И сама производит размыкание цепи, если к разговору подключается кто-то третий. То есть легко прерывает любое прослушивание. А ФСБ, судя по слухам, прослушивающий номер берет на контроль.

– Старший лейтенант Сергеев – поставлен вместо