– Нет! Ты не художник! Какой ты… «живописец»?! Где так… стрелять… научился? Детка, ты с кем связалась, можешь сказать?!

– Угомонись, офицер.

Я даже вздрогнула, не помню в который раз за этот вечер, когда услышала голос Алексея. Странный он был, а интонация… Нет, мне и самой тогда подумалось и, не скрою, со страхом: «с кем меня свела судьба?»

– Ты понял, что сделал? Ты закон нарушил, урод!

– Я спас свою женщину. Пока ты снова примерялся и все взвешивал…

– Да, надо было все продумать. Как иначе? Результат был бы тем же. В смысле, Галка была бы спасена. Это точно. Только действовать собирался иначе. По закону все надо!

– Не спорю. Но так вышло. Не мог я больше ею рисковать…

– А в темноте стрелять, мог?! Не думал, что в нее попал бы?

– Это нет, это вряд ли. Можешь не сомневаться. Я все взвесил. Клянусь.

– Тогда зачем надо было этого добивать?! Она же уже была в безопасности.

– Десять минут назад тоже… была в безопасности. Я точно так думал, когда отвернулся от вас и пошел к машине. А что вышло? Между прочим, ты ближе к ней был, совсем рядом стоял, когда этот ее схватил.

– Да, я…

– Короче, офицер, давай думать, что дальше делать станем.

– Уверен, у тебя, художник, уже есть план действий.

– Точно. Звони своим и скажи, что бандит от тебя ушел.

– В своем уме?!

– Абсолютно. Ты звони, а я пошел искать лопату.

– Что ее искать, она за углом стоит.

Это уже я обрела возможность снова говорить. Услышав меня, Кондратьев удивился моим словам и повернулся в мою сторону.

– Вы, что, сговорились? Когда успели?

– Володь, так будет лучше. Для всех нас.

– Да, вы два сапога пара!

– Ты еще сомневался? – пожал плечами Самойлов и пошел за угол за лопатой. – Муж и жена – одна сатана.

– Не понял! Вы уже поженились?

– Это он соврал.

– Вопрос времени. Теперь, вот, еще и кровью связаны… правда, все трое, и чужой. Но тоже факт, – Алексей возвращался с лопатой.

– Кончай балагурить, Леша. Вовкины друзья, все же, могут нагрянуть. Иногда наша полиция может удивить. Правда, Вов?

– Галка, ты понимаешь, что делаешь?

– Конечно, Володя. Вполне. Чего мы добьемся, предъявив твоим труп? Подумай сам! Нормальная жизнь закончится. У него, у меня, у тебя. Объяснения будем писать и давать показания до седых волос. И еще, совсем не исключено, что Алексея посадят. А за что? Задумался? Правильно!

Пока я стояла и пыталась убедить своего друга детства быть с нами заодно, Самойлов принялся примеряться черенком лопаты к габаритам объекта, который собирался закопать в землю.

– Здоровый, гад!

– А копать надо подальше от дома, – выдала я уверенно и без всякого перехода от предыдущей темы, отчего Кондратьев даже глаза ко лбу закатил. – Так надежнее будет. Пошли, покажу, где.

– Умница, ты моя! – хохотнул Алексей и устремился за мной. – Я еще не говорил, что полюбил тебя, практически, с первого взгляда? Нет?!

– Вы оба сумасшедшие! – Вовка вздохнул и достал из кармана телефон.

Рыли землю они вдвоем. Для Кондратьева тоже нашлась лопата. А я, как могла им помогала. Держала в руках большой фонарь, что достали из багажника Мерседеса, и светила широким лучом на землю. Двое крепких мужиков в расцвете лет и сил, управились с простой задачей быстро. Могилу для Сурикова вырыли в один момент. А когда с захоронением было покончено, мы вернулись снова к дому.

Кондратьев все вздыхал и маялся своими мыслями, но мозги не выключил. Поэтому решил еще раз все осмотреть в комнатах и коридорах, чтобы потом не получить, каких нежелательных неожиданностей. Самойлов вызвался ему помогать. Меня они хотели сначала посадить в машину и там закрыть. Но потом поразмыслили и пришли к выводу, что гораздо спокойнее держать перед глазами под постоянным наблюдением. Я не спорила и поплелась с ними в дом тоже, тем более что не успела забыть о свей бывшей подружке, возможно, прячущейся где-то неподалеку в кустах.

В Москву мы возвращались все вместе на машине Самойлова. И как было иначе? Никак. Ехали и обсуждали то, что с нами произошло, а еще вырабатывали стратегический план на будущее. Мужчины сидели впереди, а я сзади, так как предполагалось, что захочу прилечь и отдохнуть. Только какой там отдых и сон, если будущее наше было таким туманно тревожным.

– Эх! Не миновать мне ковра у начальства! Суриков утек, награбленного им добра в доме нет, и, похоже, теперь уже нигде не всплывет, раз Колька, мы знаем где, – принялся вздыхать Кондратьев.

– Слушай, Вовка! – встряла я в разговор и даже привстала с сиденья, и придвинулась к нему поближе, чтобы быть наверняка услышанной. – А если ты то золото найдешь и, куда следует, сдашь? Тогда тебе меньше достанется от начальства? Допустим…

– Стоп! – поднял Алексей вверх одну руку от руля, требуя и словом и жестом моего внимания. – Ни звука больше!

– Нет, правда?! У меня есть догадка…

– Я что тебе сказал, милая Птица? Ничего больше и слышать не хочу о твоем участии в этом деле. Как только до города доберемся, сразу в ЗАГС, потом в Питер к мирной семейной жизни.

– И, правда, Галка! Я тебе тоже неоднократно говорил, чтобы и думать не могла ни о каком расследовании. Ты не послушалась. И что из этого получилось? Фигня! Поэтому я тоже, против. Но только с Питером не согласен. Мирно и по-семейному можно и в Москве существовать.

– Не думала, что после всего перенесенного ужаса, можно еще шутить подобными серьезными вещами! – мне показалось, что смогу таким образом их урезонить и прекратить щекотливую тему.

– Я предельно серьезен, – заявил Самойлов.

– И я, – повысил голос Кондратьев.

– Тогда должна пояснить, что я девушка еще молодая. Мне замуж не к спеху. Не нагулялась еще!

В следующий момент машина настолько резко затормозила, что мы с Вовкой от неожиданности так и полетели вперед. Он влетел грудью в торпеду, а я в спинку его кресла.

– Обалдел, так тормозить?! Дорога же совсем пустая?! – начал гневаться Кондратьев на Алексея.

– Что ты там щебетала про свой возраст, Птица ты этакая?! – игнорировал тот гнев товарища и мое видимое неодобрение, сам развернулся в мою сторону с очень серьезным лицом. – Тебе уже за двадцать шесть! Твои подруги давно детьми обзавелись! А у тебя в голове одна чушь!

– Узнаю родного папочку.

– Правильный, между прочим, человек, – теперь на меня накинулся и Володька. – Я Андрея Ивановича очень даже уважаю.

– Мне он тоже, заочно, но понравился, – добавил свое мнение Алексей. – Кстати, а кто у нас папа? Почему я его не видел и ничего о нем не слышал?