Элеонора у нас девочка высокая, стройная, но воплощенный Алистер Эмберхарт будет сантиметров эдак на двадцать повыше. Как говорится — против лома нет приёма, особенно если он взял тебя за шею сзади и слегка приподнял в воздух, болезненно заламывая руку с гримуаром.

— «Кейн, я, вообще-то, слышу твои мысли»

— «Не мешай мне злорадствовать по-коротышечьи»

— Одна молния, — произнес я вслух, поднимая в воздух указательный палец, по котором забегали электрические разряды, — Одна молния может поставить на место два Великих Дома. Один разряд — и мне будет благодарен весь мир. Может быть, это будет пустая благодарность, может быть, меня будут использовать как наживку, перемалывая мстителей, которых пошлют по мою душу Аксисы и Сильверхеймы, а может быть, меня и убьют. Твоему обугленному гниющему мясу, Элеонора, будет на это плевать.

Висящая в воздухе девушка прекратила дергаться, уставившись на меня расширенными глазами.

— Но пока, Элеонора Аксис, мы остановимся на том, что я обдумаю твое невежливое предложение. Приму его к сведению. Оставлю тебя живой, а не в виде выпотрошенного обугленного трупа. Но только пока. Если ты в мою сторону допустишь еще один враждебный жест, то перестанешь быть.

Вот такие вот дела у нас, у аристократов. Маленькие, вроде несчастного Крампа, расходный материал, середнячки, вроде меня, отчаянно цепляются за юбку больших и злых дядь, а те, что ближе к вершинам — стремятся получить еще больше. Сильный пожирает или нагибает слабого, угрожая, шантажируя, покупая. Избежать участия в процессе невозможно.

— «А еще, Кейн, я уверен, что книга нас надула. То, что ты принял за её пробуждение… им не являлось. Это, скорее всего, был просто знак о начале игры»

— «Я тоже думал на эту тему, лорд», — кисло откликнулся я, пробираясь сквозь заросли, со следящим за моей спиной даймоном, — «Ты прав. Не могла книга заварить такую кашу за несколько дней. Она играючи втянула даже Сильверхеймов, которые должны были быть готовы к подобному! Хотя бы подозревать!»

— «А кто тебе сказал, что они не готовы?»

— «Ненавижу эту жизнь»

Взять бы револьверы и начать всех убивать. Бах-бах-бах-бах! Почему я должен крутиться как белка в колесе стиральной машины⁈

Вернувшись в лагерь, я застал всех людей на ногах, стоящих толпой и негодующих на целую группу представительных гоблинов, стоящих на специальном помосте. Ухмылялись зеленокожие так гадостно, что я заподозрил подставу ну просто вселенских размеров, особенно когда заметил за помостом огромный табун, целиком состоящий из… молодых гоблинш.

— Это возмутительно!

— Ни о чем подобном речи не шло!

— Вы обезумели!

— Говорили же, что предстоит командная работа!

— Да! Команды из пяти человек!

— Почему мы должны…

— Это скандал!

Крики на куче языков не оставляли никакого сомнения в том, что свинья подложена крупная, матёрая и вонючая. Вон, даже стоящий Парадин злобно оглядывается по сторонам, а сползший с его плеча Азов вид имеет растерянный, несчастный и паникующий. Подобный вид имела еще четверть всех собравшихся — всклокоченных, шатающихся, очень похожих на студентов, которых злая сила притащила в университет в понедельник и к первой паре.

— Длинная сука пыталась тебя переманить? — встретил меня вопросом Матвей.

— Скорее заставить угрозами и шантажом, — передёрнул плечами я, вызывая одобрительную ухмылку слегка расслабившегося гвардейца, — А что тут происходит?

Уточнять, как я на такое мог среагировать, он не стал. Великая штука репутация.

— Очередная задумка зеленокожих, — сплюнул «чумной волк», — Они снова хотят загнать нас в лес! Только теперь по одиночке. Пройти около тридцати километров по густым зарослям, выйти на определенную точку. Всё как на охоте. Но! По одному. Почти.

— Это как?

— Каждый должен взять с собой одну из этих мелких засранок. Взять с собой и доставить на место в целости и сохранности, — поморщился Матвей, кивая на стадо гоблинш, — Так что я вам, парни, не завидую. Особенно тебе, белобрысый!

— Их что — нести надо будет? — в ужасе прохрипел компактный блондин, имеющий все и каждый признак сильнейшей усталости.

— Нет, сами пойдут, — мотнул головой великан, потирая шею, — Слушаться будут. Но я тебе все равно не завидую!

Основным условием предстоящего прохода по джунглям была сохранность зеленокожих девиц. Не полная, как нам тут же объяснил подошедший Клайшенг, а в меру здравого смысла. Несмотря на бешеные темпы смертности и рождаемости, гоблины довольно бережно относились к своим женщинам. Особенно, почему-то, почитали беременных. Так что, гостям Гарамона было заявлено, что смерть или увечье доверенных им девушек будет воспринято как моментальная дисквалификация всей команды. То же самое будет грозить тем, кто догадаются бросить свою партнершу в лесу.

Всем участникам гонки было запрещено контактировать друг с другом, помогать друг другу, общаться между собой или как-то мешать продвижению конкурентов. Гоблины оговорили этот момент не менее жестко, чем предыдущий, объяснив, что пока идёт отсев перед настоящими соревнованиями, которые начнутся в точке, куда мы сейчас отправимся.

Всем всё понятно? А теперь, через полчаса, вам раздадут карты и компасы, начав вызывать по именам! Каждого названного и его спутницу сопровождают в лес на несколько сот метров специально приставленные разведчики! Всё, инструктаж закончен, всем — удачи!

— Особенно тем, кто не выспался этой ночью… — пробурчал я, плетясь к нашей палатке. Надо взять с собой побольше патронов. Без Азова любой местный крокодил станет тем еще испытанием…

///

Свинья. Свинья у неё не выходила из головы уже третий час, пока Элеонора вышагивала по этому проклятому влажному лесу, оставив слежку за крокодилами на своего даймона. Блондинка никак не могла выкинуть свинью из головы, а необходимость отвлекаться на ветки, вспархивающих проклятых птах, насекомых и почву, то и дело готовую принять в себя её бронированный каблук неприятно глубоко… так и вовсе.

Свинья. Обычная мертвая свинья. Элеонора видела сотни таких туш — именно на них практикуются все молодые Аксисы. «Юнцам нужно очень хорошо представлять, что они могут сделать с людьми». Но не только. Еще им надо было привыкнуть к виду взорванного, опаленного, истерзанного их великой силой мяса. Электричество — это не просто красивые вспышки, нет. Они, Великий дом, не стали бы тратить силы поколениями лишь для того, чтобы уметь красиво сверкать. Электричество — это быстрая, очень быстрая смерть.

«Любой, стоящий против Аксиса. Друг, враг, партнер, любовник, да хоть шлюха с подворотни — все они должны дышать с