— Закрепить, — поднялся Сергей. — Троса у нас много. Бульдозер Горина зацепим прямо с краю, через осыпь. Двое возьмут в натяжечку. А мой — сверху…

— Как сверху? — не понял Алсахай.

— За козырек. Камень там есть, видел? Выступ. За него — петлей.

— И за мой еще можно подцепиться, — подхватил Кешка.

— Ну а потом? Дальше как? — спросил дядя Леня.

— Потом надо взрывать упор, — сказал Бальсис. — Осыпь поползет, машины останутся. Мы их будем держать. Это единственный выход.

— А взрывать как будете? — не унимался дядя Леня. — Взрывать-то нечем, вот какое дело.

— Это как нечем? — удивился Семечкин. — Целый вагон добра везем.

— Правильно, здесь возникает сложность, — сказал Бальсис. — Для нашей безопасности детонаторы отправили вертолетом. Но вот, Николай говорит, что взрывать можно. Обещал объяснить, как.

— Начистоту… — сказал Михеев и оглянулся на Анну. — Есть у меня детонирующий шнур. Так что можно без капсюля. Только мало… шнура.

— Значит, нельзя? — с внезапной усталостью спросил Бальсис.

— Я не говорю, что нельзя. Как раз на конце шнура вот его машина, — он показал на Сергея. — Взорвать там аккуратненько можно… Но, знаете, полагается, чтобы укрытие было для безопасности… Если ручаетесь, что удержите…

Все молчали. У Анны дрожали губы.

— Опасная затея, — сказал наконец Дубынин. — Надо подумать о других вариантах.

— Если просто потянуть его сначала? — Алсахай посмотрел на Кешку. — Твой, а потом все?

— И еще какое дело… — задумчиво сказал Быстров. — Нам другого пути, как через эту осыпь, нет. Поэтому ее просто быть не должно.

— Удержим! — решительно сказал Бальсис. — Должны удержать!

Трос, опоясав огромный камень, тянулся вниз, к гусеницам бульдозера. Еще один трос соединял эту машину с Кешкиным бульдозером, который двумя тросами внатяжку держали трактора Алсахая и Семечкина. Все собрались у тракторов, смотрели, как осторожно, соскальзывая по осыпи вниз, Михеев разматывал небольшую бухточку малинового шнура. Внизу его ждал Бальсис.

— У нас как-то взрывники в деревне стояли, — рассказывал Семечкин, не отводя глаз от Михеева. — Хозяйка, старуха, у них и попросила: больно веревка у вас, сынки, хороша. Может, дадите бельишко посушить? Бери, говорят, бабка, отматывай. Она, значит, отмотала. Да не бикфорд, а этот, покрасивше, красненький. Натянула через двор, бельишко развесила, подштанники дедовы, разную там фигню. Идет дед. У тебя, говорит, старая, веревка не удержится, гвоздем ее надо для крепости. И топориком, значит, по гвоздю и по шнуру…

— Ну и как? — спросил Алсахай, тоже не отводивший глаз от Михеева.

— Подгорели подштанники. А бабка эта до сих пор веревок боится.

Никто не засмеялся.

— А зачем, если опасный такой шнур? — снова спросил Алсахай. — Этот, который горит, лучше, однако…

— Для того капсюль нужен, — объяснил Быстров.

— Мы-то в сторонке. А случись что, Антоновичу отвечать, — ни к кому не обращаясь, сказал дядя Леня.

— Не ной! — рассердился Иван Федорович. — Николай взрывник — другому не снилось…

— Пойду трос еще погляжу, — сказал дядя Леня. — Мало ли…

Николай рвал пакеты аммонала и засыпал порошок в углубление под уступом.

— Все, товарищ Бальсис, теперь моя забота. Подавайтесь-ка вы отсюда.

— Хорошо, хорошо… Я только еще раз прошу, чтобы осторожно.

— Я себе на враг. Тем более делишки еще кое-какие остались. Сыном, к примеру, обзавестись. У вас есть дети, товарищ Бальсис?

— Двое.

— Большие, наверно?

— Уже большие.

— А я вот только планирую. Чтобы было кому вспоминать…

Бальсис пошел прочь. Михеев закурил. Малиновый шнур открыто лежал на камнях, уходил вверх, к кабине бульдозера. От бульдозера тянулись стальные струны троса, опоясавшие выступ скалы. Дядя Леня потрогал, словно поправляя, трос, обошел камень.

Михеев укрепил шнур в пачке, положил ее на кучку рассыпанного аммонала. Потом стал осторожно подниматься по осыпи вверх. А дядя Леня стал спускаться вниз. Поскользнувшись, взмахнул руками, упал. Нога, потеряв опору, толкнула камень. Камень покатился вниз, увлекая за собой другие. Подпрыгивали, падали рядом с открыто лежащим шнуром… Страшно вскрикнула Анна. Замер Михеев. Лежал, не поднимаясь, дядя Леня. Обернулся и замер Бальсис…

Гул падающих камней стих. Стало слышно ровное постукивание моторов. У людей оттаивали лица. Чуть дыша, поднимался с земли побелевший дядя Леня.

Михеев подошел к бульдозеру, поднялся в кабину, отвязал от рычага шнур, выглянул…

— Отойдите еще назад, — устало и тихо приказал Бальсис.

Все отступили. Позади всех, прихрамывая, шел дядя Леня.

— Поскользнулись? — спросил Быстров.

— Не говори, парень. Думал, сгибну там, как посыпалось. Сердце зашлось…

— Было от чего. Разом бы ты нашу дорогу кончил, дядя Леня…

Бальсис поднял ракетницу. След ракеты отчетливо прорисовался в морозном воздухе. Все замерли. И наконец раздался взрыв.

По кабине бульдозера застучали камни. Осыпь сначала медленно, потом быстрее и быстрее потекла вниз. Бульдозер рвануло. Михеев поднял голову. Трос натянулся, как струна. Вокруг сыпались камни. Кешкин бульдозер медленно разворачивало. Задний трос ослаб. Бульдозер, в котором был Михеев, снова резко встряхнуло, зад стало заносить вниз. Освободившиеся гусеницы повисли над склоном.

Кешка, прыгая через камни, бежал к своему бульдозеру, заскочил в кабину. Бульдозер полз, натягивая трос. Отползали трактора Алсахая и Семечкина.

Осыпь, поднимая клубы снежной пыли, текла вниз. Внизу еще гремели камни, а на склоне уже все стихло.

Бальсис пошлее к бульдозерам. Его обогнала Анна. Она подбежала к Михееву и замерла рядом. Тот неловко поправил ей выбившиеся из-под платка волосы.

— Видишь? — сказал Семечкин Алсахаю. — Спи и мечтай, чтобы тебя так любили.

А Сергей благодарно хлопнул Михеева по спине, забрался в кабину, снял сиденье и достал из-под него ящик с инструментами.

К одиноко стоящему Бальсису подошел Дубынин.

— Петр Антонович, мне нужна рация. Ненадолго.

Бальсис внимательно посмотрел на него.

— Значит, это вы? Пойдемте…

Они пошли к вагончику.

— Дело в том, товарищ Дубынин, что со вчерашнего дня рация у нас не работает. Питание в порядке, а в остальном я не разбираюсь. Мне говорили, что рация очень надежная. Может, вы разбираетесь?

— Надо посмотреть… Не помните, кроме Кустовой мог там кто-нибудь оставаться?

— Не знаю, весь день такой — туда-сюда. Каждый мог, пожалуй. Но еще более верно: никто не стал бы этого делать. Вы же видите, какие люди… Вероятно, замкнуло что-нибудь. Тряска.

— Помочь? — Кешка подошел к возившемуся в моторе Сергею.

Тот внимательно глянул на него.

— Помогай…

Кешка полез в мотор с другой стороны. Покопался, что-то проверил.

— Вроде нормально все…

— Кажется, нормально. До вечера, думаю, сделаем.

— Сделаем.

Они не смотрели друг на друга.

— Окно забей, — сказал Кешка. — Заколеешь без окна. Там у Анны ящики должны быть — можно фанерой.

— Можно…

Анна бежала к своему вагончику.

— Аня! — пытался догнать ее Михеев. — Кончай…

Анна рванула дверь, заскочила в вагончик, бросилась на койку и