можно. Так ведь отыскать надо. Быстренько отыскать, а то что идти сюда? А он, гляжу, и не чешется. Значит, не то… Опять на меня все, да еще с этим привеском, — он кивнул на пистолет.

— Ладно, не суетись, — сказал Дубынин, — без тебя разберемся. Главное, что про Серого ты не сказал. Это деталь, если не путаешь.

— На всю жизнь запомнил. Мне бы до него только добраться…

— Давно добрались бы, если бы самодеятельность не разводил, — все еще сердился Быстров.

— Ведь смотри, мужики, что получается, — не выдержал Иван Федорович. — Где-то оно, проклятое, да лежит. Только, может, он за это время его прибрал давно?

— Да нет, — задумчиво сказал Дубынин, — лежит еще. Ну да ничего, мы еще Серым поинтересуемся.

— Не мог он его где-нибудь здесь спрятать? Рядом… — спросил Быстров. — Тайга, деревья. Спрятал, а потом этого Козырева разбудил — иди.

— С лучшими собаками искали, каждую елку ощупали, — устало объяснял Михеев. — Чтобы так спрятать, надо заранее было все наладить. Место найти. А тут и дня не прошло, как самородок появился.

— Верно, — сказал Иван Федорович. — Если прятать — только здесь. В камнях, да в горах надо совсем без головы быть. Здесь, точно здесь.

— Подожди! — неожиданно вскочил Михеев. — Подожди, подожди. Я что сообразил… Есть здесь местечко, где не искали…

— Говори, раз знаешь, — сказал дядя Леня. — А то завтра дальше подадимся, без нас сыщут.

— Как сказали, что здесь, так я что подумал… На самом-то месте не искали. Ну, там… где убили, в камералке.

— Точно, что ль, не смотрели? — недоверчиво спросил Иван Федорович.

— Место обследовали, конечно, — размышлял Дубынин. — Не слишком, правда, землю рыли, за Козыревым торопились. Тут еще какая деталь… Все реактивы были разбиты. Зачем? Козырев не стал бы их бить, если верить. Так?

— След отбивал, — продолжил Быстров, поднимаясь. — Пойдем. Есть резончик.

— Пошли, — сказал Алсахай. — По бревнышку разберем.

— По бревнышку не надо, — улыбнулся Бальсис. — Здесь еще людям жить и работать.

— Лампу захвати, — попросил Быстров Сергея.

Дядя Леня стоял в дверях, пропуская выходящих. В вагончике стало темно, когда вынесли лампу. Последним выходил Дубынин.

— Что интересно, — сказал он дяде Лене, словно продолжая начатый разговор. — Козырева последний раз на старом прииске взяли. Золото у старателей мимо шло. За помощь в этом деле и ответ держал.

— Зря, выходит, Николай за него соловьем поет?

— Может, и зря. Тут еще что интересно… Из всей компании только троих тогда и взяли. Главные самые — концы в воду.

— Плохо, выходит, милиция работает.

— Козырев промолчал, а Серый, может, и ушел тогда? Потом отблагодарил дружка. Он же сказал, что здесь его дружок. Старый дружок. Может, с прииска?

— Чего теперь судить-рядить. Теперь не узнаешь и не докажешь.

— Как сказать. И еще какая деталь… Михеев-то прежней клички Козырева не знал. А Серый знал. Наверное, знал. Как вы думаете? «Козырь» у него кличка была.

Дядя Леня промолчал и вышел из вагончика. Дубынин шел следом.

— Я говорю, думаете как? — переспросил он.

— Мне-то чего думать? Может, знал, может, нет. А может, и Серого никакого не было. А может, Михеев сам Серый. Вокруг пальца и обвел вас…

— Не обведет. Не сегодня завтра все узнаем.

Они подошли к камералке.

Михеев с лампой в руках медленно двигался вдоль стены. Тусклое пятно света качалось на грязном полу. Остановилось. Михеев что-то увидел.

— Товарищ Дубынин, иди-ка сюда!

Дубынин зашел в камералку.

А дядя Леня отступил, отошел в сторону. Какие-то мгновения он стоял в нерешительности, но потом метнулся к стоявшей почти вплотную к камералке цистерне и сильным движением повернул кран. Солярка, смешанная с бензином, хлынула на бревенчатые стены, на снег.

Дубынин провел пальцем по свежему зарубу топора на половице, оглядел невнятные следы на пыльном полу.

— Уже интересно. Ну-ка, помоги, — попросил он Быстрова и, засунув в щель охотничий нож, чуть приподнял плаху.

Быстров и Алсахай стали помогать. Плаха поднялась. Ее подняли и увидели на смерзшейся земле углубление, разбросанный мох, разорванный полиэтиленовый пакет.

— Ничего не трогать! — приказал Дубынин и выпрямился, поднимая лампу. Свет скользил по лицам. Дяди Лени не было. Дубынин кинулся к выходу, но его остановил выстрел, разбивший окно камералки.

— Посидите маленько спокойно, товарищи дорогие! — крикнул дядя Леня.

За плечами у него был рюкзак, на ногах лыжи. Неловко держа ружье, он суетливо чиркал спичкой, спеша зажечь факел, приготовленный для разогрева тракторного поддона.

Быстров, погасив лампу, кинулся в открытую дверь. Раздался еще один выстрел. Картечь хлестнула по бревнам стены. Быстров весь напружинился, приготовившись перебежать к цистерне. Дубынин, выстрелив вверх, метнулся к нему. Быстров показал на темное пятно горючего, расползавшееся по снегу.

— Круглов! — крикнул Дубынин. — Уходить некуда. Подумай…

— Думаю… — крикнул «дядя Леня», запалив наконец факел. — Терять мне теперь нечего. Кто кого…

Он заскользил за тракторами и вагончиками и, кинув факел к стене камералки, побежал за деревья. Перепрыгнув через занимавшееся пламя, за ним побежал Михеев. Убегавший оглянулся. Темная фигура Михеева была отчетливо видна на освещенном снегу. Прячась за деревом, дядя Леня выстрелил. Михеев упал.

Алсахай, не таясь, сбивал бушлатом бегущее к гусеницам пламя, потом заскочил в кабину трактора.

Анна, вскрикнув, рванулась к упавшему Николаю.

— Назад! — заорал Дубынин кинувшемся было в погоню Быстрову, Сергею и Семечкину. — Трактора уводите!

— Уйдет! — остановился уже у деревьев Быстров.

— Не уйдет!

— Уводить всем трактора! — тоже приказал Бальсис.

Кинулись к тракторам.

Алсахай завел наконец свой и потащил цистерну на берег реки, подальше от разгорающегося пожара. Камералка пылала. Бальсис по пламени побежал за цистерной, догнал и, сбивая огонь, закрыл кран.

Остальные были у тракторов, на которые наступало пламя.

Прижимая ладонью раненое плечо, поднялся Михеев. Его поддерживала Анна.

Сергей, круто развернув бульдозер, погнал на огонь вал снега.

Иван Федорович утаскивал свой груз прямо через пламя.

Бальсис, сжимая в обожженных руках ком снега, смотрел, как горит старое жилье геологов, как разворачиваются и уходят от пламени тракторы. И вдруг разглядел сквозь дым Быстрова, который метался у вагончика взрывников. Бальсис побежал к нему.

— Уходите! — закричал на него Быстров.

— Почему не на тракторе?! — так же яростно закричал на него Бальсис.

— Не заводится!

— Пробуй еще!

Быстров стал возиться с пускачем. Бальсис сбивал полушубком наступавшее пламя. Рядом, сдирая слой горящего снега, взревел бульдозер Сергея. На помощь бежали Дубынин, Семечкин, Алсахай…

Трактор наконец завелся и медленно пополз прочь от места пожара.

…Огонь еще плясал на догорающих бревнах. Черные усталые люди стояли в стороне. Из тайги выбежал Кешка и в недоумении уставился на товарищей.

— Кроме как по нашей дороге ему не выйти, —