светило летнее солнце, птички щебетали где-то рядом, стоит ли говорить о приятном воздействии воздуха? Молодой человек включил в наушниках музыку и музыка приятно дополнила и без того сладкое его времяпровождение.

К сожалению все физические удовольствия конечны и не мудрено, что когда напиток стал заканчиваться, то и настроение парня тоже несколько стало ухудшаться. «А не сходить ли мне ещё за одной?» — подумал он и с удовольствием ответил сам себе: «Да.» Он встал со скамейки и с удивлением почувствовал насколько изменились его ноги, они стали более — как бы это выразиться — воздушные, невесомые…

И вот, молодой человек как бы «полетел» в сторону известного магазинчика. На пути к магазинчику ему встретились две собаки; молодой человек никогда не держал животных и не имел понятия что можно ожидать от собаки, ну или как к ней «подлизаться», чтобы та его не укусила. Он стал проходить мимо этих некрупных бездомных дворняжек и вроде всё обещало быть благополучным. Молодой человек уже поравнялся с ними и даже немного успел отойти вперёд, как боковым зрением заметил, что обе собаки, которые не спускали с него глаз во время его прохода, встали с своих сидений и пошли по направлению к нему.

Молодой человек, не будучи трусом, однако перетрухал. И тут же сам себя укорил за свою слабость, так как собаки может быть передумали, а может и не хотели подходить к нему, они по-прежнему смотрели в его сторону, остановившись и лишь провожая взглядом пьяного незнакомца. Молодой человек хотел было выругнуться на всякий случай, чтобы отпугнуть, но решил, что в этом нет необходимости, так как расстояние между ними увеличивалось, а они были по-прежнему смирны.

Вобщем всё обошлось стыдненьким испугом и вскоре парень уже возвращался с новой бутылочкой, поклеенной этикеткой с родным наименованием. «А не открыть ли мне её прямо по пути, не дожидаясь возвращения на скамейку?» — задал сам себе вопрос паренёк, и утвердительно ответил: «Да.» Откупорив и выбросив пробку в траву, он сделал глоток холодного и почти в самый этот момент в наушниках заиграла любимая его песня, которую он давно не слушал.

Парень был в настоящей эйфории блаженства и решил, не стесняясь никого, пуститься в небольшой пляс. Пляс его состоял впрочем больше в качании головой вниз и вверх, а на лице его была такая пьяная улыбка и такие прищуренные глаза… «Ну хоть в кой-то веке порадоваться жизни. — думал он перед тем как решиться никого не стесняться. — Пусть их, смотрят, а мне плевать!» И с последним словом в уме звенела одна музыка, включенная на полную громкость.

До того, как нищий либерал принял своё решение «пуститься в пляс», навстречу ему шёл другой молодой человек и тоже либерал, только из богатых. Вид его был странный, издалека можно было подумать, что это идёт какой-то дед, так как волосы его были… крашены под стать седине. Рядом с ним шла девушка ниже его ростом, одетая в белые, по-модному рваные джинсы, которые неприлично обтягивали её широкие телеса.

— Я свой телефон-то утопил в бассейне, — рассказывал своей подруге седой либерал, с которой очевидно познакомился совсем недавно, может быть на сайте знакомств, может быть с которой они жили уже с недельку вместе, и наверно поживут в дальнейшем с полгода, после чего тела их приедятся друг другу и они найдут обоюдно себе новые пары, как и свойственно свободным от всяких «былых» предрассудков людям. — А тут гляжу, телефон за пятьдесят тысяч отдают, а он в магазине сотку стоит; совсем свежий, года нет. Я созвонился с хозяином, спрашиваю что да как… Это что ещё за бес… — произнёс седой после того, как заметил нищего либерала, который начал танцевать чуть только пройдя мимо них навстречу.

Седой либерал был «в культурологичексом шоке», он при всей своей свободе мышления и действий никогда бы не позволил себе опускаться до такого. Нищий же либерал на всякий случай посматривал немного по сторонам краем глаза на прохожих и на седого с своей широкотазой подругой, немного обернулся как и они на него, — может быть он почувствовал взгляд на себе, ведь говорят же, что такое возможно, когда человек «чувствует взгляд на себе». Словом, он обернулся сперва в полкорпуса, а заметив, что и на него обернулись, обернулся круче и явственно рассмотрел недоумевающие четыре глаза, устремлённые в его сторону.

— А и плевать! — произнёс сам себе в полголоса нищий и ещё сильнее стал пританцовывать уже всем телом, как на дискотеке, отправившись восвояси.

Реакцию седого на эти «дикие танцы» и речь адресованную его подруге, мы озвучить не можем, так как она состоит на девяносто процентов из матерных слов. Сущность же слов понятна, седой возмущался о невозможности такого поведения в обществе, какое проявил «этот наркоман».

День тот закончился более без всяких эксцессов, как для пары, так и для пьянчужки. А вот впоследствии, ненароком, порой ковыряясь в мыслях и памяти, они, седой и нищий, расценивали другу друга так.

— Да они же меня за человека даже не посчитали! — ругался в мыслях нищий. — Они наверно подумали, что я наркоман какой-нибудь! Да они на меня обернулись-то точно так же, как я на тех собак! Чёртова Россия, как же я всё в ней ненавижу!

Произнося подобные гневные реплики, нищий либерал обычно оговаривался:

— Нет, Россию-то я люблю, я её строй ненавижу, я людей, что у власти, ненавижу! Тьфу!

Седой, вспоминая тот «эксцесс», выражался в следующих словах, — впрочем нам уже отчасти известных:

— Это ж надо… Нет, точно, давно пора отсюда валить… Хотя бы в Москву. А там, если всё хорошо пойдёт, то и за кардон… Не народ, а одна сволочь… Чёртовы варвары — ни ума, ни достоинства… Такой и пырнёт ради дозы в безлюдной арке. Нет, чем больше я узнаю людей, — здесь, — тем больше я люблю собак…

На заработки.

Коль в мозгах у тебя пусто,

То хоть уедь из Златоуста, -

Подстригать в Москве капусту, -

Будешь всё равно ты грустным.

Будешь больше даже злобным, -

Ведь в Америке-то вон как! -