Я вдруг ощутила усталость и странную апатию. Похоже, ей бесполезно что-то доказывать, но всё же со вздохом возразила:

— Представь себе, не мечтаю. Если ты отравишься, твой отец будет страдать, а меня страдания людей не радуют. Я — не ты.

Почему-то эти простые слова вызвали у Ленары настоящий эмоциональный взрыв.

— Ну, разумеется! Ты же у нас идеал! Всегда во всём лучше, умнее, смелее, красивее! — рявкнула она, раскрасневшись от гнева. — И кавалеры на балу всегда сначала тебя замечают! Только тебя!

Последняя фраза неприятно поразила, вызвав в памяти причину нашего самого первого конфликта.

— Неужели всё дело в том парне, который в академии пригласил на танец меня, а не тебя? — не поверила я. — Но это же глупо!

— Можно подумать, это единичный случай! Да они все сначала тебя замечают! — со злостью и горечью в голосе продолжала выкрикивать Ленара. — А если бы ты стала моей сводной сестрой и всегда была бы рядом, на меня тогда вообще бы никто не посмотрел!

Ничего себе день откровений! Я и представить себе не могла, что она меня, оказывается, соперницей считает!

— Ты поэтому свадьбу хотела сорвать? — спросила, не скрывая потрясения. — Вот ненормальная! Да мне не нужен никто из твоих потенциальных ухажёров! Я давно уже другого человека люблю! — Я не собиралась с ней откровенничать. Признание вырвалось невольно. Хорошо хоть имя не назвала.

— Кто он? — недоверчиво спросила Ленара, успокаиваясь.

— Неважно.

— И почему ты с ним не помолвлена? — Доверия в её голосе не прибавилось, зато в него просочилась изрядная доля любопытства.

— Потому что он меня не любит! — огрызнулась я, всё ещё испытывая неловкость после её недавнего заявления. — Представляешь, одной красоты недостаточно, чтобы завоевать любимого человека!

— А ты пробовала… ну, завоевать?

— Нет, я приготовила отворотное зелье.

— Почему? Обычно в таких случаях приворотное в ход идёт! — без сарказма, с искренним интересом спросила собеседница.

— А зачем мне ненастоящие, навязанные чувства?

Не знаю, почему я ответила честно. Наверное, потому, что мы впервые за долгое время не обменивались претензиями и колкостями, а разговаривали почти мирно.

— Раз до сих пор любишь, значит, оно не подействовало?

— У меня началась аллергическая реакция на иргаль, так что приём зелья закончить не удалось.

— Ого! А иргаль где взяла? Неужели сама сорвала?! — продолжала допытываться Ленара, словно уже забывшая о недавней ссоре. Но тут я решила, что откровенностей на сегодня достаточно и перевела тему на вопрос, который сейчас был гораздо актуальнее:

— Это тоже неважно. Давай лучше подумаем, как наш похититель связан с профессором Бредвигсом.

— С дядей? Почему он должен быть с ним связан? — не поняла Ленара.

— Потому что примерно в то же время, когда Стонверз бежал из тюрьмы, тебе подбросили цветок лильника, а Бредвигс сразу перешёл в Женскую академию. Мне кажется, он расценил этот цветок как угрозу или предупреждение от Стонверза. Тот ведь был мастером ядов, и с лильником точно дело имел не раз. А ещё именно после этого тебе начали давать противоядие для профилактики.

— Да, так всё и было, — Ленара опустилась в кресло, глядя на меня со смесью страха и тревоги. — И что это значит, по-твоему?

— Пока не знаю, — пожала я плечами, — Но как-то не похоже, что Стонверза интересуют деньги. Ты точно раньше не слышала эту фамилию?

Ленара недоверчиво нахмурилась и на несколько секунд погрузилась в раздумья, а потом задумчиво ответила:

— Фамилию не помню. Но несколько лет назад, слышала, как дядя говорил папе, что арестовали его бывшего учителя, который, как выяснилось, в каких-то политических интригах участвовал. Думаешь, это он и есть?

— Скорее всего. — В газете ведь говорилось о государственном перевороте. Учитель, значит. Неожиданно. Но в целом ситуация яснее не стала.

— И что нам делать? — растерянно спросила собеседница.

— Ничего не есть и не пить здесь, — другого ответа у меня не нашлось.

Думать о том, что получится напасть на Стонверза и обезвредить его вдвоём, было бы наивно. Вон как легко он меня отшвырнул в сторону. К тому же я по-прежнему ощущала слабость, а сейчас к ней присоединился ещё и неприятный холод, который, казалось, исходил изнутри. Через несколько часов ощущение холода усилилось, а к нему прибавилось уже знакомая апатия. Почти также я чувствовала себя при приёме отворотного зелья. Даже начала подозревать, что Стонверз всё-таки успел с нами что-то сделать, пока мы спали. Но Ленара, не считая тревоги, чувствовала себя хорошо и мои сомнения не разделяла.

— Наверное, ты просто простыла. Ночью было прохладно, — уверенно возразила она. — Меня тоже сильно морозило, когда однажды заболела. Постарайся уснуть. Всё равно нам остаётся только ждать.

Ещё через пару часов ожидания, я действительно провалилась в тревожный сон, а проснулась от того, что Ленара трясла меня за плечо.

За окном уже было совсем темно, а комнату освещал небольшой магический маячок, видимо, созданный самой Мистраж.

— Биргем, дверь больше не заперта! Я услышала щелчок с той стороны. Попробовала открыть и всё получилось, — громко шептала она. — Вставай, нам нужно идти!

— Боги, как здесь холодно! — простонала я, обхватив себя за плечи, в тщетной попытке согреться. Тело сотрясала дрожь, а эмоции заметно притупились. И это ощущение мне тоже было хорошо знакомо.

— Проклятие! Да что с тобой такое?! — встревожилась Ленара. — Не вздумай тут умирать! Отец меня никогда не простит. Идём, поищем выход и лекарства!

Она схватила меня за руки, помогла подняться и потянула за собой.

— Дверь не могла открыться случайно. Скорее всего, он нас в очередную ловушку заманивает, — вяло возразила я, продолжая ёжиться и вздрагивать от холода, а из-за вновь накатившей слабости каждое движение стоило немалых усилий

— Мы уже в ловушке, нечего терять! — упрямо возразила Ленара. Она толкнула ещё недавно запертую дверь, та легко отворилась, и мы дружно шагнули в открывшийся тёмный проём.

Глава 27

Со мной определённо происходило что-то неправильное, нехорошее. Неприятные, но знакомые симптомы, перемежались с пугающими незнакомыми. И я точно знала, кто виновник этого состояния. Источником моих проблем, несомненно, являлся Адан Стонверз. Так что